— Свен, если я попрошу, — покраснела Марью. Сассь, до сих пор наблюдавшая за своей подругой со стороны, вдруг резко обернулась к Айне:
— А ты думала, что только ты одна можешь научиться? Фу! — И снова к Марью: — Вот именно, научись. Покажи этой задаваке! Только чтобы никаких там опер. Может, еще и я буду учиться. Не знаю еще... — заявила она в заключение, важно нахмурив брови.
Итак, пианистов хоть отбавляй! Только вот пианино пока еще нет.
ЧЕТВЕРГ...
Сегодня утром, по случаю новой четверти, директор устроил традиционное общее собрание. Говорилось об учебе в прошлой четверти, о лучших классах, о передовых учениках в каждом классе, об отстающих и т. д.
Среди групп на первом месте по-прежнему были мальчишки из седьмой, а на втором (на том, где приходилось бывать и нам) опять мальчишки из девятой. И только на третьем месте — мы. Но это совсем не так и плохо, потому что за нами еще целых девять групп. Вдобавок нас похвалили особо. Нас поставили всем в пример за наш самодеятельный ремонт, а больше всего хвалили нашу комсомольскую группу за великолепное (это слово не мной придумано, а прозвучало в речи директора) начинание — за заботу об октябрятах и пионерах и за работу с ними.
На этом же собрании малышам до пятого класса были розданы экспонаты нашей кукольной выставки. Первой из числа детей образцового поведения была, конечно, названа наша Марью. И тут же было добавлено имя ее шефа — Весты. Из нашей группы премию получила и подопечная Лики — маленькая Реэт. Мальчиков премировали настольными играми. Когда Марью шла за подарком, я украдкой взглянула на Сассь. Она сидела с таким видом, словно вот-вот засвистит от полнейшего равнодушия, и беспечно болтала ногами.
Вечером, в группе, когда все малыши (да и старшие) склонились над куклами и громко восторгались их платьицами, пальто и бельишком, Сассь сидела в спальне. Когда я пришла взглянуть на нее, она сидела на кровати и очень старательно рисовала что-то в своей тетрадке. Я осторожно подошла к ней. Заметила, что она в этот момент трудилась над хвостом какого-то небывалого в природе зверя. У этого зверя был тыквообразный живот, лошадиная голова, коровьи рога и лисий хвост, а ноги разной толщины. Этот необычайный шедевр творился под заунывный свист. Сразу за мной в спальню вошла Марью и позвала Сассь. Сассь небрежно ответила, что у нее, мол, болит зуб, и пририсовала своему чудовищу к спине огромное крыло. Когда Марью с полуумоляющим-полуизвиняющимся видом подошла к ней ближе, Сассь судорожно свернула рисунок и ничком бросилась на кровать. И разумеется, Марью тут же разложила на ее кровати все свои награды и куклу, и все двадцать четыре вещицы из ее гардероба и всю мебель и с увлечением стала объяснять, что к чему.