— Только для малышей? Жаль. Почему ты не пишешь для нас? Попробуй. Ну, скажем, из нашей школьной жизни.
Попробуй. Из школьной жизни. Легко сказать. Как будто я писательница. Да и писатели пишут очень мало пьес из школьной жизни. Я и с этим, в общем-то, пересказом столько намучилась. И убедилась наконец, что из меня никогда в жизни не получится писатель. Даже похудела от этих мук творчества и потения. Анне посоветовала мне заменить на географии указку, может, поэтому-то и получилось... впрочем, зачем забегать вперед.
Во всяком случае, Тинка тут же согласилась играть красивую мачеху. Только с условием, что переодетую ведьму будет играть кто-нибудь другой. Принцем был единодушно выбран Свен, так что мне не пришлось высказывать свое предложение. Тинка даже обещала сама поговорить со Свеном.
На этот раз остальные вопросы остались открытыми. Но когда я вернулась в группу, Марелле как-то вечером стала настаивать, чтобы я прочла свою пьесу. Вначале я ужасно волновалась, но когда девочки стали смеяться там, где Тинка-мачеха кичится своим знатным происхождением и красотой, я осмелела. Читала я, по-моему, даже «вдохновенно», особенно монолог сироты.
Когда я закончила, Анне сказала:
— Давай сюда! Я и не представляла себе, что у тебя такое получилось. Это ведь что-то совсем другое. Дай-ка я сама посмотрю. — Она забрала мою рукопись и стала листать ее.
— Роль сироты просто чудесная. Я буду ее играть. Думаю, она мне очень подходит.
И тут же прочла:
Была я в доме радостью,
Любимицей и ягодкой,
Пока жива была моя матушка.
О, что значило мое чтение по сравнению с Анне! Как восклицала, подняв руки, словно защищаясь, Анне: Не бейте сиротинку, Не бейте — нет у нее батюшки. Не бейте — нет у нее матушки.
И хотя все это звучало очень задушевно и хотя я считаю Анне гениальной, почти зрелой актрисой, все же я никак не могла справиться с горьким комком, застрявшим у меня в горле, как отравленное яблоко в горле сироты. И я тоже довольно долго была словно мертвая.
Мне было так жаль расставаться с этой сценой, где я могла бы в роли сироты стоять в своем воздушном розовом платье, ярко освещенная прожектором и самый красивый мальчик из нашей школы преклонял бы передо мной колено. На этот раз меня не утешали никакие похвалы. Что пользы, что Сассь сразу начала протестовать, уверяя, что сироту должна играть я, а Лики и еще некоторые девочки поддержали ее. Во-первых, мнения разошлись и, во-вторых, решающим оказалось то, что Анне сама хотела играть и решилась сказать об этом, тогда как я не решилась.