Она приехала в четверг, пятнадцатого. В пятницу, шестнадцатого, мама уехала в санаторий. А в субботу, семнадцатого, Таня уже сидела за своей половиной стола и писала маме письмо. Она обещала писать маме каждый день.
Она выбрала в пенале самую лучшую ручку, самое новенькое перышко и теперь старательно выводила буквы, чтобы маме понравилось её письмо.
Таня ещё никогда не писала писем. Это дело не простое. Надо, чтобы ни одной кляксинки не было. Надо знать, где поставить точку, где запятую, где восклицательный знак, где вопросительный… Надо знать, как перенести слово, если не помещается.
Таня сидит и пишет:
«Дорогая мама! (Тут можно восклицательный.) Пишу тебе письмо. (Тут можно точку.) Лёша пошёл за хле- (тут надо перенести, а то не поместится) бом. Бабушка пошла в мага…»
— Дзинь! — затрещал звонок в коридоре, словно закончил слово.
Таня осторожно положила перо и пошла открывать:
— Лёша, ты?
— Не совсем.
Как это — не совсем? А, я знаю, это Стасик, да?
— Он самый!
Таня отперла дверь. Перед ней стоял Стасик — Лёшин товарищ. Он толстый, у него светлые, почти белые, как на зубной щётке, волосы. И растут они так же — щёточкой.
Бью челом, — сказал Стасик. — Где боярин Алексей?
— В булочной. Сейчас придёт.
— Так. Ясно-понятно.
Стасик прошёл в комнату. На нём зелёная гимнастёрка и широкий ремень, наверно, отцовский. На боку висит маленький настоящий фотоаппарат.
— Стасик, знаешь, сними меня! — сказала Таня.
— Сейчас освещение неподходящее, — сказал Стасик. — Светосила не та. Завтра. Нет, и завтра тоже нет: завтра весь наш отряд уезжает.
— Куда?
Стасик нашёл на Лёшиной половине стола старинную монету и стал её разглядывать:
— Куда, говоришь? По особому заданию, вот куда.
Но Таня не поняла:
— По какому «особому заданию»?
Стасик положил монету, поднял указательный палец и с важностью произнёс:
— Ар-хео-ло-ги-че-ские раскопки!
— Чего? — переспросила Таня.
— Я ж тебе сказал: раскопки. Разве тебе Лёша не говорил?
— Ничего не говорил… Это копать, да?
— Да. Именно что.
— А… он тоже поедет?
— Конечно, — сказал Стасик. — Ведь он у нас главный заводила.
— Никуда он не поедет! — сказала Таня. — Ничего он не поедет! — Ей сразу захотелось заплакать — это было слышно по голосу, но только она стеснялась Стасика. — А что вы будете копать? Клад, да?
— Именно что клад, — засмеялся Стасик. Тут снова раздался звонок: дзинь! Таня опять побежала к двери:
— Кто?
Это был Лёша. Он подал Тане сумку: — Держи. Тут кило белого и пол…
Но Таня сумки не взяла:
— Я не останусь! Я тоже… я не останусь…
— Погоди, Таня! Что — тоже? — не понял Лёша.