– А как же наша свобода?!
– Какое дело американцам до нашей свободы и наших прав, – цинично пожал плечами Клинок и отвернулся к огню. Потом порывисто шагнул к бару и налил себе полный бокал виски.
– Неправда! – вскричала Темпл. – Не все американцы такие. Отец пишет, что Дэвид Крокет из Теннесси объявил себя нашим союзником. Крокет пользуется поддержкой в Конгрессе. Генри Клей тоже наш друг. Говорят, что на следующих выборах он победит Джексона и непременно станет президентом. Тогда договор обязательно будет соблюден.
В камине метались языки пламени. Клинок так и не притронулся к виски. Он внимательно смотрел на взволнованно говорившую девушку, думая, что она прекрасней всех женщин на свете. Потом порывисто взял бокал, но так и не выпил. Что такое алкоголь по сравнению с опьянением любви?
– Мне не так-то просто свыкнуться с мыслью, что моя судьба находится в чьих-то руках, – сказал он вслух, явно не имея в виду Клея или Крокета.
Однако Темпл его не поняла. Шелестя длинной юбкой, она приблизилась к Клинку и сказала:
– Но мы ведь не бездействуем. Мы хотим объединиться с нашими союзниками, чтобы стать сильнее. Чем громче хор, тем больше надежды на справедливость.
– Ты говоришь, совсем как твой отец.
Он коротко взглянул на нее и отхлебнул из бокала, наслаждаясь обжигающей терпкостью виски.
– Что же в этом плохого? – с вызовом спросила Темпл, выпрямившись во весь рост.
– Ничего.
Она в упор посмотрела на него, потом отвернулась. Грудь ее тяжело вздымалась.
– Мой отец – человек сильный и верный… Он бескорыстно заботится о благе своего народа. Я не знаю никого великодушнее, чем он. Помнишь то лето, когда не было дождя и многие индейцы из тех, что живут в горах, остались без урожая? Отец открыл амбары, не пожалел нашего стада, поделился пряжей. Мы сами едва дотянули до весны.
– Я восхищаюсь твоим отцом, Темпл, – жестко сказал Клинок. – Но я такой же сильный и верный, как он. Просто мы с ним разные. Если ты ищешь такого мужчину, как твой отец…
– Разве я это говорила? – быстро перебила его она.
– Нет.
Клинок тяжело вздохнул, пытаясь преодолеть гнев и напряжение. Он отставил в сторону наполовину пустой бокал.
– Темпл, я не хочу с тобой спорить… Во всяком случае, сегодня. – Он обнял ее за талию. – Не за этим я приехал.
Сначала она сопротивлялась, отворачивала лицо, чтобы он не мог ее поцеловать. Его жестокий, циничный тон глубоко задел ее. Можно было подумать, что Клинок считает борьбу за право заранее обреченной на поражение. Уилл Гордон скорее вырвал бы себе язык, чем стал бы вести такие речи.