Во всем я винила себя, потому что, если бы не я, Степан с его удивительной ориентацией никогда бы не попал в такое положение.
— Степан, — сквозь слезы попросила я, — оставь меня здесь и попробуй дойти до дома.
— Да как же я вас здесь оставлю… — попытался было возразить мне мой верный кучер.
— Ну не сидеть же здесь до утра, — как можно спокойнее и убедительнее постаралась сказать я. — А потом ты вернешься за мной с фонарем.
Так мы и сделали.
Степан на удивление быстро вернулся, правда без фонаря. Потому что оказалось, что мы все время бродили по кругу и в результате ушли не так далеко, как мне казалось. До дома оставалось пройти каких-нибудь несколько сот метров.
Поняв это, Степан, не заходя в дом, вернулся ко мне и донес на руках до кровати. Я напоминала себе девочку из сказки, которую медведь несет к себе в берлогу, и всю дорогу говорила ему об этом. Со своими громадными руками и густой бородой, он действительно был похож на сильного добродушного зверя.
В одном из альбомов Екатерины Алексеевны я нашел рисунок, который, судя по всему, создан ею по воспоминаниям именно этой ночи. Он мне показался настолько забавным, что я не сумел отказать себе в удовольствии поместить его на страницах этой книги.
У дома нас дожидалась Анфиса — та самая женщина, что открыла нам дом несколько часов назад.
— Мария повесилась, — сурово сказала она. — Что прикажете делать?
Я приказала Степану опустить меня на землю и тут же потеряла сознание от боли.
Пришла в себя я уже в постели. Нога моя в месте вывиха была крепко-накрепко перетянута жгутом, рядом со мной сидел расстроенный Степан, а Анфиса гремела посудой и раздувала самовар.
— Ну вот и пришла в себя наша барыня, — неожиданно ласковым голосом произнесла она, заметив, что я открыла глаза.
— Пить, — попросила я, с трудом шевеля пересохшими губами.
Нога, как это ни странно, почти не болела, и после двух стаканов горячего чая с какими-то травами я почувствовала себя почти здоровой.
Поняв это, Степан смущенно сказал:
— Ну что же, тогда я к лошадям…
— Спасибо тебе, — сказала я ему вслед, но, по-моему, он меня уже не слышал.
Я осталась наедине с Анфисой.
— Это ты меня перевязала? — спросила я, не зная, с чего начать разговор.
— Я, — ответила она сдержанно, но уже без былой неприязни.
— Спасибо. А теперь расскажи мне, пожалуйста, что произошло. Кто это — Мария?
Несмотря на обморок, я запомнила ее слова и теперь хотела узнать подробности.
— Молодая баба, — не сразу ответила Анфиса. — Ее муж вчера побил. Да так сильно в этот раз, что, думала, Богу душу отдаст. Я пришла проведать ее, а она висит…