Свет вечерний (Иванов) - страница 4

Кто вас губит, кто вас грабит,

     Вертограды южные?

И сквозь лязги волн и визги

     Племени Эолова

Зевс гремит и плещет брызги

     Плавленного олова.

Смертью ль мутные зеницы

     Водит над пучинами

Ветхий Кронос, бледнолицый,

     Треплющий сединами?

ДЕЛЬФИНЫ

В снастях и реях засвистел ветер, пахнущий снегом и цветами; он с силой вылетал на свободу из тесного ущелья… Из-под самого пароходного носа стали выпрыгивать проворные водяные жители — дельфины; крутым побегом они выскальзывали на воздух, опустив хвост, описывали дугу и вновь погружались без всплеска.  

А. Н. Толстой, «Письма с пути»

Ветер, пахнущий снегом и цветами,

Налетел, засвистел в снастях и реях,

Вырываясь из узкого ущелья

На раздолье лазоревой равнины.

     Как Тритон, протрубил он клич веселья,

     Вздох весенний кавказского Борея,

     Вам, курносые, скользкие дельфины,

     Плясуны с крутогорбыми хребтами.

На гостины скликал вас, на веснины,

Стеклоокого табуны Нерея,

С силой рвущийся в устье из ущелья

Ветер, пахнущий снегом и цветами.

ПОЛДЕНЬ

В озера сходят небеса.

По бирюзе однообразной

Струятся россыпью алмазной

Развязанные пояса.

И мглятся зыбкой мглой леса,

Как тлеет пепл в жаровне праздной.

Колдует зной, котел кипит —

Двоится марево природы.

В гробу хрустальном дева спит,

Над нею латник держит щит:

Светилу дня так снятся воды,

Водам — полуденные своды,—

И дважды солнца лик слепит.

ЗЫХ

На Зыхе нет ни виноградной

В кистях лозы, ни инжиря:

Все выжег зной, все выпил жадный;

И в сакле я дремал прохладной

До половины сентября.

А перед саклею, горя

Сафирами восточной славы,

Текли Хвалынские струи.

И милы стали мне твои,

О Зых, возгорий плоских главы,

Твой остов высохшей змеи

Меж двух морей живой оправы,

И солнцем пахнущие травы,

И в белом камне колеи.

ФЛАМИНГО

О. А. Ш.

Плоской чашей, розовой по краю,

Лотос белый зыблется над Нилом,

И чертят фламинго в синем небе

Дуги света розовей Авроры.

Этих красок юность помнят взоры,

Мать-Земля себя подобной Гебе

Видит в них, как в зеркале застылом,

Обрученной суженому Раю.

КОТ-ВОРОЖЕЙ

Два суженных зрачка — два темных обелиска,

Рассекших золото пылающего диска,—

В меня вперив, мой кот, как на заре Мемнон,

Из недр рокочущих изводит сладкий стон.

И сон, что семени в нем память сохранила,

Мне снится: отмели медлительного Нила

И в солнечном костре слепых от блеска дней

Священная чреда идущих в шаг теней

С повернутым ко мне и станом, и оплечьем,

И с профилем зверей на теле человечьем,

Подобья ястребов, шакалов, львиц, коров,

Какими в дол глядит полдневный мрак богов…