- Ругалась! - весьма невежливо заржал Заквиэль. Смотри-ка, это же надо было - асура напоить! Перенервничал, наверное, со мной такой бурной. - Да вы скандалили на весь зал. Сколько посуды побили. А мирились как помнишь? Не-ет? Много пропустила!
- Зак, не пугай меня. Что я еще натворила?
- Когда ты уснула, мы Данте с тобой отправили во дворец, ему не в первый раз летать с одной бесшабашной принцессой. По его словам, на полпути ты опять проснулась и потребовала показать тебе воздушные крылья. Данте хоть и сам пьяный был, он у нас по этому делу самый слабый, но на самоубийцу не походит. На таких-то летать опасно после нашего веселья, а тебе подавай воздушные. Ну, он и ляпнул - хорошо, но только ты меня поцелуешь. А у тебя вообще никогда с приличиями ничего общего не было.
- Чего? - окончательно протрезвела я.
- Того. Были тебе воздушные крылья.
- У-у, - только простонала я, пряча горящее лицо в ладонях. - Что же вы раньше не сказали, я бы трезвенницей стала. Хотя хорошо, что не сказали. Я бы от смущенья вообще даже смотреть на него не смогла бы.
- А чего смущаться? Когда вернулся, лицо у него было такое… идиотское, и глаза как блюдца, что мы стали подозревать его в слабоумии. Вот ему и пришлось рассказывать какой ты фортель выкинула. Правда, недовольных по моему не было. У Данте потом еще полдня такая дурацкая улыбочка была, полдворца перепугал. Ты сама знаешь, он нормально улыбаться и так не умеет, а тут еще это. До сих пор задаюсь вопросом - что же ты такого сделала, вогнав его в подобный ступор.
Уткнувшись носом в ладони, я тихо постанывала от смущения. И стыда. А еще было очень обидно - ну почему же я этого не помню?
- Зак, ты садист! А Данте… Ну попадись он мне только, шутник рогатый.
Асур рассмеялся и вновь обнял меня.
А надувшая губки Катинка, исчезнув на минуту, вернулась, неся в руках лютню:
- Раз все так здорово получается, то мне хочется танцевать. Идем?
Я улыбнулась. И пока подруга пошла освобождать себе место, склонилась к уху асура:
- Ты можешь вылечить ее?
- От чего?
- От страха. Он ей жить не дает. Меня вы могли вылечить, значит, и ее можете. Пожалуйста, Зак. Катинка мне очень дорога, и я не могу смотреть, как она мучается от этого. Ведь глупышка жизнь себе сломает.
- Ох, девочка, какая же ты все-таки странная. Хочешь, чтобы я помог ей, а сама от помощи отказываешься.
- Потому что моя боль часть меня. И она мне не мешает, а дает силы. Не злись я так сильно, давно бы руки опустила. Ну, ты поможешь?
- Конечно. Что еще ты хочешь?
- Что я хочу?
Я поцеловала его в кончик носа и, встав, направилась к стойке. Привычно усевшись на нее, я заиграла что-то нежное.