– Это он, благодарю вас, суперинтендант. – Лебель положил трубку. – Соедините меня с префектурой, – попросил он Карона.
Четыре черных автобуса подкатили к отелю на набережной Гранд Огюстен в восемь тридцать. Комнату 37 полиция перевернула вверх дном.
– Извините, господин комиссар, – оправдывался владелец отеля перед низеньким, осунувшимся детективом, возглавлявшим рейд, – но месье Иенсен выписался час тому назад.
* * *
Поймав такси, Шакал попросил отвезти его на Аустерлицкий вокзал, куда приехал прошлым вечером, резонно рассудив, что там его будут искать в последнюю очередь. Чемодан с ружьем и одеждой вымышленного француза Андре Мартина он сдал в камеру хранения, оставив при себе чемодан с документами и одеждой Марти Шульберга и саквояж с гримировальными принадлежностями.
Все еще в темном костюме, но в водолазке, прикрывающей высокий жесткий воротник, он снял номер в захудалом отеле в двух шагах от вокзала. Портье передал ему для заполнения гостевую карточку, но от лени не удосужился сверить ее с паспортными данными, как того требовала инструкция. В результате Пера Иенсена в карточке заменили другие имя и фамилия.
Поднявшись в номер, Шакал занялся лицом и волосами. Специальный растворитель смыл седину, волосы вновь стали светлыми, а затем, под действием краски, каштановыми, как у Марти Шульберга. Синие контактные линзы он оставил на месте, но очки в золотой оправе заменил другими, в роговой, которые носил американец. Ботинки, носки, рубашка, манишка, жесткий воротник и костюм легли в чемодан вместе с паспортом Пера Иенсена из Копенгагена. Вместо них он надел туфли из мягкой кожи, носки, джинсы, тенниску и ветровку студента из Сиракуз, штат Нью-Йорк.
Часам к одиннадцати трансформация завершилась. Паспорт Шульберга лежал в одном нагрудном кармане, пачка французских франков – в другом. Чемодан с одеждой пастора он засунул в гардероб, ключ от замка спустил в биде. Отель Шакал покинул по пожарной лестнице, и больше его там не видели. Несколько минут спустя он сдал саквояж в камеру хранения, положил квитанцию в задний карман, рядом с квитанцией на чемодан, и вышел из здания вокзала. Такси отвезло его на Левый берег, он попросил остановить машину на углу бульвара Сен-Мишель и улицы Юшетт и смешался с толпой студентов и молодежи, населявших Латинский квартал Парижа.
Сидя в прокуренной закусочной, он думал над тем, как провести следующую ночь. Он не сомневался, что Клод Лебель уже вычислил пастора Пера Иенсена и дал Марти Шульбергу не более двадцати четырех часов.
«Чертов Лебель», – мысленно выругался Шакал, но широко улыбнулся официантке, принесшей поднос с заказанным ленчем: