Не поднимая глаз, она улыбнулась:
– О, об этом я догадалась сама. Но почему вы не хотите учиться… мм… смешным фокусам там, где разучивали их раньше? С той, что учила вас прежде? – Она быстро взглянула на меня, но снова отвела взгляд быстрее, чем я успел что-то разобрать. – Или с ней что-то случилось? И где те, кто был с вами? Почему они не с вами? Или… им больше не нужно учиться… мм… разным смешным фокусам?..
Я бухнул поднос на стол перед ней. Нож подпрыгнул и звякнул о стакан.
Но она даже не посмотрела на еду, она продолжала глядеть куда-то в дальний конец стола, скрытый в темноте.
– Мой господин не желает разговаривать?
Она все улыбалась, и ее спокойная улыбка бесила меня. Будто она по-прежнему тут хозяйка! А я – безобидный оловянный солдатик, которым можно играть как угодно.
– Слишком много вопросов… мой ручной паучок.
Она дернулась как от пощечины. Виски обдало холодом.
– Не нужно этого!.. Сударь!
Ее ноздри дрожали от гнева.
Холодное касание ушло, но я чувствовал, что она все еще едва сдерживается. И еще занозой засело: снова это странное «сударь», сказанное без тени иронии. Словно вырвалось из каких-то далеких времен, когда это было обычно…
Она взяла себя в руки. Уставилась в стол перед собой, положив пальцы на край столешницы. Длинные, тонкие. И спокойные. Когда она заговорила, слова падали тихо и мягко, как снег:
– Не нужно этого… Влад.
Она помолчала. Я стоял рядом, разглядывая ее красивые пальцы. Она перебрала ими по краю стола, как пианист, пробующий клавиши.
– Боги играют в странные игры, Влад. Я не искала вашего общества, да и вы моего, уверена, тоже не жаждали, если бы не какие-то обстоятельства, вынудившие вас вернуться. Но раз ниточки наших судеб переплелись, и, кто знает, возможно, надолго, давайте не мучить друг друга сверх необходимого… Если я сейчас обидела вас, простите. Я постараюсь быть осторожнее. А вы… вы меня очень обяжете, если будете обращаться ко мне… просто по имени. Диана.
Диана… Странное имя. Редкое. Но красивое. Как и ее длинные пальцы.
– Хорошо… Прошу прощения, Диана.
Она вскинула на меня глаза и на этот раз не отвела взгляд – и я понял, что она куда сильнее, чем мне казалось. Если сейчас в ее глазах и был испуг, то очень глубоко. Глубже, чем я мог заглянуть. А вот что там было…
Кажется, или там промелькнул вполне добродушной интерес? Приятное удивление?
Сейчас, в теплом свете камина, ее глаза были глубокого миндального оттенка, с зеленоватыми прожилками-лучиками, расходящимися от зрачка.
Она улыбнулась, и на этот раз ее улыбка не взбесила меня. Это была совсем другая улыбка.