Роуз улыбнулась медленно, маняще; в ее глазах появился вызывающий блеск – блеск, которому Дункан никогда не доверял.
– Вы уверены, – прошептала она, вставая на цыпочки и обвивая руками его шею, – что достаточно знаете меня?
Дункан нахмурился, соглашаясь, что нужно освежить воспоминания, и повел ее прямо в постель.
А когда они возились на его простынях, далеко в полях зазвонили церковные колокола, приветствуя Иванов день.
Через четыре недели колокола звонили снова, и даже еще веселее – это шип в теле Дункана Макинтайра стал… его полной совершенств розой, его Роуз.