– Лейтенантский любимчик, – проговорила Каллендар негромко, но с таким расчетом, чтобы Рорк услышал, и скорчила ему обиженную рожицу.
– Держу пари на десятку, я найду недвижимость раньше, чем ты найдешь банки, – улыбнулся Рорк ей в ответ.
– Принимаю, Сладкая Попка.
Ева, покинув их, отправилась к себе в кабинет. Ей надо было внести в компьютер последние данные, еще раз перечитать их. За работой она позвонила Фини в семейный центр.
– Есть что-то для меня?
– В здешних записях ничего нет. Дело перешло к нашему парню, когда его старик отдал концы. В записях указан тот же ложный лондонский адрес. Директор сказал, что были кое-какие записи на бумаге, были дисковые файлы в хранилище, но Лоуэлл забрал их много лет назад. Извини, малышка. Мне очень жаль.
– Предусмотрительный сукин сын. Кто-нибудь из тех, кто работал при Лоуэлле, сейчас еще работает?
– Нет, я уже узнавал. Везу все имеющиеся записи. Пройдем их частым гребнем. Все, я уже еду.
– Ладно, увидимся в штаб-квартире.
Ева вскочила. Она не могла сидеть на месте. Она чувствовала, что скоро ее выносливости придет конец. Если не двигаться, она просто рухнет на месте.
«Он в Нью-Йорке, – думала Ева. – Где бы он ни жил, где бы ни работал, он держит Ариэль в Нью-Йорке, в здании, устоявшем – может быть, хотя бы частично устоявшем – в Городских войнах. В здании, связанном с ним, с Эдвиной Спринг, с тем временем».
Никакой другой вариант его не устроит, в этом Ева была уверена.
Смерть – его ремесло. Подготовка тел, захоронение, эхо Городских войн. Ремесло и доход. Он получает доход от смерти, он с нее живет.
Истязая и убивая женщин, он снова и снова воссоздает смерть одной женщины, одновременно удовлетворяя свое желание властвовать и причинять боль. Изучать боль и смерть.
Пыточные средства представляли собой, по мнению патологоанатома и лаборатории, инструменты и орудия, применявшиеся во время Городских войн, с добавлением нескольких современных устройств. То же самое касалось препаратов, обнаруженных в организме жертв. Он был кровно связан с эпохой Городских войн.
Опера, драма, трагедийный размах и опять-таки связь с Эдвиной Спринг. Его переодевания и маски были, по сути, театральными костюмами, его вымышленные имена – ролями, которые он исполнял.
А его жертвы? Разве это не персонажи придуманной им пьесы?
Сколько же еще ждать, пока он подаст ей знак выйти на сцену в его пьесе? И чего она ждет?
Ева приготовила новую кружку кофе и приняла еще одну энергетическую таблетку. Строго говоря, запрещалось принимать вторую таблетку, пока не истекли двадцать четыре часа после приема первой, но, если уж она собирается приблизить час своего появления в спектакле, не стоит выходить на сцену сомнамбулой, не помнящей текста роли.