Вдруг мама позвала из кухни: "Даша!". Она пошла туда, холодея, с забившимся сердцем. Мама вдруг сказала, не глядя ей в глаза, а занимаясь чем-то на плите:
– Я знаю, что ты переспала с этим мужчиной. Кто он?
– Мам, я уже взрослая…
– Ты хоть его знаешь? Я же не говорю, что он мне не понравился.
Так ты с ним переспала?
Дашу захлестнул ужас.
– Да, – выдавила она. Потом зачем-то добавила совсем уж глупо: -
Только один раз.
Мама перестала греметь чем-то на плите и рухнула на стул.
Даша же сказала маме, глядя ей прямо в глаза:
– Я его люблю.
Мама только открыла рот, чтобы что-то сказать, но не нашла слов и просто захлопнула рот снова.
– Мам, Володя Хомяков его знает. Это его школьный друг, – внезапно вспомнила Даша, схватившись за эту спасительную мысль, как за соломинку.
Мама тут же с огромной энергией и скоростью – чуть ли не за двадцать минут навела все необходимые справки, и судьба Даши была решена очень простой новостью: Павел оказался не кем-то там, а родным племянником тети Лизы Калашниковой. Это было как при запросе кода противовоздушной обороны к пересекшему границу самолету
"свой-чужой" – и Павел оказался "свой". И к тому же подтвердилось, что он был точно не женат. И теперь с точки зрения мамы, с ним не только можно, но и нужно было знакомиться, его можно было любить, и за него можно было выходить замуж. Даша была просто счастлива и тут же засобиралась.
– Ты куда? – удивленно спросила мама.
– К нему, конечно! – твердо ответила Даша. До утра, она боялась, без него не доживет. Вздохнув, мама со свойственной ей практичностью, как не отнекивалась еще неопытная Даша, собрала ей с собой целую сумку еды: "Пригодится!"
Буквально как только Даша ушла, зазвонил телефон, да так внезапно, что мама вздрогнула. Она взяла трубку:
– Алё.
– Извиньи менья тысячью раз. Кто это есть? – Так говорил только
Фридрих из Германии.
– Здравствуй, Фридрих. Это Дашина мама.
– Здравствуй, мама. Даша дома есть? С Дашей я могу говорить?
– Ее сейчас нет дома. Ши из эбсент! Ферштеен? Ну, все, позвони завтра. До свидания. Ауфвидерзеен! Орвуар! Бай-бай!
Фридрих с Дашей говорили и переписывались по-английски, мама же, когда он звонил, вставляла и по-немецки, что помнила. Фридрих все последнее время намеревался приехать в Россию и забрать Дашу к себе в Германию. Он в том, что она непременно уедет с ним, нисколько не сомневался, потому что как истинный западный немец считал, что все женщины в России только и мечтают, что жить в Германии. С другой стороны, все это казалось таким нереальным, что Дашину маму даже и не пугало и не беспокоило. Но вот теперь неожиданно складывалась совершенно другая ситуация. Даша, наконец, влюбилась и могла наделать глупостей. Если уже не наделала. Все это, конечно, ожидалось – возраст любви, но как это и бывает, обрушилось совершенно внезапно и не так как бы хотелось маме. Предполагалось более или менее долгое ухаживание, знакомство с родителями и т.д. и т.п. Теперь же Даша куда-то стремительно унеслась и даже не сказала, когда придет. Обещала только, что позвонит. И вообще все стало неясно и тревожно. Но в целом оказалось не так страшно как по началу. В какой-то мере успокаивало, что этот мужчина был свой, местный – Паша Гусев, да и к тому же родной племянник тети Лизы.