С Верой они с полгода жили в коммунальной квартире, где обитали еще шесть семей, поэтому в туалет или в ванную было не так-то просто попасть. Впрочем, Вера с детства обитала в подобных местах и чувствовала себя в них как рыба в воде. Там всегда стояла жуткая вонь, чужие дети орали, ползали под ногами. Еще там была пожилая соседка, которая постоянно варила на кухне что-то вонюче-гадкое.
Своим исступленным видом она напоминала чокнутую старуху из рекламы сметаны "Домик в деревне". Многодетный сосед-прапорщик часами срал с книжкой, постоянно занимая туалет и расходуя в огромном количестве свою и чужую туалетную бумагу. В ванной было омерзительно грязно, к тому же постоянно кто-то мылся или стирал там белье. Куда ни сунься, всюду висели тазы, велосипеды и лыжи. Это было действительно ужасно, но Аркадий так же быстро забыл об этом, как только съехал оттуда.
Этому предшествовала масса событий. Однажды Вера уехала в Америку, в город Нью-Йорк – в гости к своей близкой подруге, тоже художнице, та звала ее будто бы подработать. Действительно, экономическая ситуация в то время была очень тяжелая. Шахов подрабатывал частным извозом, но денег иногда не хватало даже просто на нормальную еду. Вера уехала в Америку по гостевой визе сначала будто бы на месяц или чуть больше, оставив ребенка у своих родителей. Больше ее Шахов никогда не видел: ни через месяц, ни через полгода, ни через год она уже не вернулась. Письмо от нее было только одно – первое: "Доехала хорошо и т.п.". Шахов подозревал, что она звонит или пишет родителям, может быть, через кого-то, например, по электронной почте. Родители, однако, в этом не сознавались, но и не особо-то за нее и волновались
– значит, что-то знали. Это были пожилые и, в общем-то, тихие, хорошие и безвредные люди. Когда Шахов встречался с ними, он видел в их глазах тоску. Их так же, как и его, тяготила вся эта история, но они по своей родительской сути обязаны были поддерживать дочь.
Конечно же, они что-то знали про Веру, но Шахову не говорили – видно, она так наказывала. Просто сообщали, что с ней все в порядке.
Наконец Аркадий понял, что она решила там остаться навсегда. Может быть, и даже наверняка, кого-нибудь себе и завела – время прошло уже довольно много. Сказать, что Шахов по ней очень уж грустил, было бы неправдой, он даже обрадовался неожиданной свободе – ведь по сути, это была чужая ему женщина. Однако же в целом ситуация сложилась совершенно бредовая: официально он оставался женат. Его как-то спросили: "Аркадий, ты женат?" – "А я и сам не знаю", – ответил Шахов.