Грегор испытал нечто вроде шока, когда нарядно одетая Венеция наконец вошла в комнату, смеясь, по-видимому, над чем-то сказанным ей Рейвенскрофтом. Во взгляде, брошенном ею на него, Грегора, он не заметил ничего, кроме веселого оживления. Она приветливо отозвалась на какое-то замечание миссис Тредуэлл, поддразнила Рейвенскрофта тем, что у него такой голодный вид, не забывая при этом называть его братом самым натуральным тоном, радостно приветствовала мисс Платт, справилась о самочувствии миссис Блум и даже сумела выслушать пространный ответ пожилой леди с заинтересованным видом.
Встретив еще раз взгляд Грегора, она небрежно отвернулась и, отойдя к окну, стала смотреть на тающий снег. Снова обратившись к мисс Платт, сказала, что скоро все они продолжат свой путь и что это замечательно.
В глубине души Грегор пришел в негодование: холодность Венеции по отношению к нему явно была замечена не только им самим. Миссис Блум то и дело переводила взгляд с Венеции на него и обратно, видимо, заинтересованная тем, что между ними произошло. Так скоро, как могла себе позволить, соблюдая правила приличия, она подошла к нему.
– Что случилось? – спросила она, глядя на Грегора так, словно перед ней был лакомый кусочек. – Чем вы так задели чувства мисс Уэст, почему она вас игнорирует? Что вы ей сделали?
Что он сделал? Да ничего такого, чего не сделал бы любой другой мужчина с горячей кровью. Чтобы погасить пыл любопытства назойливой особы, Грегор с недоумением пожал плечами.
– Право, не могу взять в толк, о чем это вы, – проговорил он безразличным тоном. – Мисс Уэст в данный момент интересуется погодой, насколько я понимаю. По-моему, снегопад уже кончился, а как по-вашему?
Намерение втянуть ее в разговор о погоде вынудило миссис Блум отступить, чего и добивался Грегор. Пробормотав в ответ что-то вроде «вы правы», она удалилась.
Едва она повернулась к нему спиной, Грегор устремил взгляд на Венецию, которая все еще стояла у окна. И в ту же секунду пожалел об этом.
За окном сиял ослепительный свет. Солнечные лучи, отразившись от снега, проникали в окно. Венеция стояла чуть в стороне, фигура ее оставалась в тени, лишь наклоненная вперед голова была освещена солнцем, и пышные волосы сияли чистым золотом.
Как ни странно, Грегору до сих пор не приходилось видеть Венецию такой, как сейчас. В Лондоне они совершали в парке верховые прогулки, иногда танцевали друге другом на каком-нибудь вечере. Случалось им встречаться и в «Шоколадном домике леди Б.», где Венеция обычно выпивала чашку горячего шоколада, пока они болтали и смеялись, спорили о людях, о лошадях и о книгах – главном увлечении обоих.