– Да, это так. И все же я не думаю, что здесь можно что-то исправить.
– Почему? – Рози впилась в нее глазами.– Когда ты кого-то любишь, а он любит тебя, всегда есть возможность помириться.
– Рози права,– поддержала подругу Колли.– Отец очень привязан к тебе, он любит тебя, Кира, я это знаю. Я даже думала, что мне удалось убедить его сделать тебе предложение. Теперь я вижу, что ошиблась, и все мои усилия пропали напрасно.
– Не совсем,– тихо сказала Кира с выражением чистосердечной прямоты на лице.– Твой отец, он... В некотором роде он сделал мне предложение...
Колли изумленно взглянула на Киру.
– Что это значит? Объясни как следует.
– Он сказал, что, по его мнению, мы должны подумать о том, чтобы узаконить наши отношения. Но он при этом не становился передо мной на одно колено и не делал предложения в классическом стиле. Он также не употреблял и самого слова «женитьба».
– Но ты же поняла, что он имеет в виду, правда? – тихо проговорила Колли.
– Конечно. Я не собираюсь утомлять вас подробностями, но в общем, не услышав от меня немедленного восторженного «да», он начал отступать. Бормотал что-то о своем преклонном возрасте, о том, что разница в двадцать восемь лет – это слишком много, и что было большой глупостью с его стороны надеяться, что я захочу связать свою жизнь со стариком. Он выбежал из комнаты, все еще бормоча про себя, что он старый дурак.
– Тебе нужно было догнать его, Кира,– мягко упрекнула ее Рози.– Сказать ему, что ты согласна выйти за нею замуж, что возраст не имеет значения. Разве не это ему хотелось услышать?
– Думаю, что да. Но я начала это понимать только сейчас.– Лицо Киры вдруг помрачнело; она сидела, закусив губу.
– Когда это произошло? – спросила Колли.
– Незадолго до того, как я поехала в Страсбург.
– Поэтому ты и поехала, да? – предположила Рози.
– Отчасти. Анастасия, конечно, в самом деле хотела, чтобы я была возле нее, но с ней была мама. Это стало просто хорошим оправданием для моей поездки. Я чувствовала, что мне нужно побыть одной, собраться с мыслями. И я решила, что расстояние поможет мне в этом.
– Но почему ты не позвонила отцу из Страсбурга, почему не сказала, что согласна выйти за него замуж?
Кира взглянула на Колли и покачала головой. Лицо ее стало замкнутым, лишенным эмоций. Глубоко вздохнув, она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Потом встала и подошла к окну. Какое-то время она стояла, глядя в сад затуманившимися от слез глазами. Сквозь слезы она различала неясные очертания деревьев. Они стояли голые и окоченевшие, трава пожухла, а бордюрные цветы по краям клумб засохли. Ее сад всегда зимой выглядел сиротливым, так ей казалось. Сиротливым, грустным и покинутым. Она подумала об Анри де Монфлери и почувствовала, что к горлу подступил комок. Последнее время ей все труднее управлять своими эмоциями. Кира знала, что Анри сейчас страдает так же, как и она сама, потому что они действительно любили друг друга. Но что оставалось делать? Она ничем не могла помочь ему. Как не могла помочь и себе.