– Оставьте оладьи на ужин. Миссис Уобл сказала, что сама зайдет к нам вечером. Ее муж строит лодку на продажу. Надеется получить за нее сто двадцать пять долларов. А это немалые деньги.
Аурелия бросилась в палатку. Она, конечно, знала что в лагере есть еще женщины, но они все принадлежали к держащимся особняком семейным группам, одевались как-то странно и не говорили по-английски. Обрадовавшись перспективе поболтать с американкой, Аурелия протерла тряпкой стол и застелила его кружевной скатертью из сундука. Затем расправила ватное одеяло, которым был прикрыт спальный мешок. Достала с полок железные баночки с чаем, какао и сухим молоком, поставила на плиту чайник.
Снаружи раздался женский голос. Аурелия выглянула из палатки. Миссис Уобл было слышно, но еще не видно. Она громко распевала «Скачки в Кейптауне», особенно налегая на припев «До-да, до-да, до-да!»
Аурелия сняла фартук, в котором была весь день, и расправила юбку. Увидев миссис Уобл, она улыбнулась и помахала ей рукой. Ее обрадовало, что новая знакомая также укоротила юбку, открыв взгляду посторонних щиколотки в ботинках.
Миссис Уобл, женщина лет сорока, была пяти футов росту и почти стольких же в ширину. Она вся была круглая – от пучка волос на макушке до горошинок на ее платье и даже булок в полных руках.
– Привет! – сказала она Клейтону и хлопнула его по спине.
Тот представил ей «мисс Брейтон», и она, отмахнувшись от формальностей, сказала Аурелии:
– Зовут меня Мэйбл. Мэйбл Уобл. А вы, значит, доктор? Я про вас слышала. – Она сунула булку Аурелии. – Спекла это сегодня утром. Вам понравится.
– Спасибо, миссис…
– Никаких миссис, душечка. Я же вам сказала, что меня зовут Мэйбл. – Она огляделась по сторонам. – Сейчас дочка подойдет. – Она приложила ладони ко рту и крикнула: – Эмма! Эмма!
Аурелия с беспокойством поглядела на палаточный городок. Было уже почти семь часов вечера – совсем не время молоденькой девушке разгуливать без провожатого.
Но тут Мэйбл увидела дочку и расплылась в улыбке.
– Наконец-то ты появилась, глупышка. Иди сюда. Познакомься с моей новой приятельницей Аурелией. Она доктор. Ну, иди быстрее.
Эмма Уобл оказалась тоненькой шестнадцатилетней девушкой. Прямые русые волосы были распущены по плечам. Невзрачное помятое платье украшал только бархатный бантик, который она приколола на едва намечающуюся грудь. Мэйбл обняла ее за талию.
– А вот и моя дочка. Эмма, расскажи Аурелии про головные боли, которые тебя мучают последнее время.
– Мама, пожалуйста! – Девушка, кажется, совсем не хотела обсуждать свои недомогания.