Внутри дома Рязанов обнаружил именно то, что обнаружить ожидал: разбросанные тут и там книги, старую мебель с протершейся обивкой, большое бюро, целых четыре барометра на стене, физические приборы, микроскоп, различные банки и плошки – пустые и заполненные чем-то мутным, что Иван Иванович разглядывать поостерегся. Русская печь, свойственная более крестьянским избам, говорила о не бог весть каком богатстве хозяина, коли он не построил голландки. Споткнувшись о раскрытый том, Рязанов поднял его и повертел в руках – это оказались изданные в Лондоне «Очерки по истории Ренессанса» Патера, из чего вышло заключение, что хозяин дома читает по-английски. Описанные Миклашевским белые мыши «с красным зраком» тоже присутствовали – возились в деревянных клеточках с проволочными прутьями, которые напомнили Ивану Ивановичу поделки еврея со станции.
– Знакомо мне это изделие, – сказал Рязанов, щелкнув ногтем по решетке, отчего обитатели клетки всполошились.
– Ах да, – кивнул Армалинский, очищая место на столе и открывая небольшой поставец. – Это старый Овсей, я ему специально заказывал, чтобы не покупать в городе. Мышеловку вы у него правильно купили, он очень хороший человек, но бедный, притом многосемейный… К тому же философического склада старик, в своем племени весьма уважаемый как большой мудрец. Желаете ли отведать калиновой настойки? Я сам приготовлял.
– Разве рюмочку.
– Вот, извольте.
Армалинский подал дешевую рюмку толстого зеленого стекла, полную до краев. Питье, на вкус Рязанова, было слишком сладким, однако он употребил до дна.
– Бедный Моисей… Секлетея dit qu'il ressemble a un monster[13], – сказал с видимым сожалением Армалинский. – А по мне так, премилый арап; куда как не похож на других.
– На других арапов? Скажите-ка! – улыбнулся Рязанов. – И чем же?
– Арапов на Руси избаловали, – сказал Армалинский. – Арап привык, что он игрушка заморская, дорогая, потому и чванится, на русского мужика глядит косо, с омерзением. А сам забыл про то, что едва с дерева слез! Я, конечно, не приветствую Североамериканские Штаты с их порядками, но иногда готов понять тамошних жителей. Как бы это ни дурно звучало. А Моисей тихий, спокойный, да и работящий, чего у арапов не видать давно. Кофию там или чаю принести – это они могут, опахалом махнуть, двери отворить, а поди-ка поработай по дереву, по металлу! Или сшей чего! Или баклажаны вырасти!
– У Петра Максимовича Глебова – впрочем, вы его навряд ли можете знать, он из Тамбовской губернии, – чернокожий садовник, так он на него не нарадуется, – заметил Рязанов.