– Сейчас спущусь. Скажи ему, пускай обождет, – сказал Иван Иванович.
Никитка оказался совсем молодым мужиком, конопатым, безбородым и стриженным скобкою. Он сидел прямо на ступеньках и при появлении Рязанова поспешно вскочил, отряхивая порты.
– Здравствуй, братец! – сказал Иван Иванович. – Что, поймал ли Илье Ильичу налима или сома?
– А куда он денется! – гордо отвечал Никитка, высморкавшись и ловко оббив пальцы о порточину. – Да такой сом, барин, без малого пуд весом! Дядю Прова едва не утопил. Хорошо, я нырнул да помог.
– Это хорошо. Я вот зачем звал тебя, брат Никитка: Илья Ильич сказал, ты медведя видел. Было такое?
– А и было! – закивал Никитка.
– Ну, идем вон в беседку, чтоб тут на дороге не торчать, там мне все и расскажешь.
В беседке Иван Иванович сел на лавочку. Никитка помялся и остался стоять, но Рязанов и ему велел садиться.
– Не маячь. А теперь давай рассказывай.
– А што там рассказывать… Шел я третьего дня ночью домой…
– Что ж тебя ночью носило?
– Дак это… В Лепешкино ходил, да припозднился, – неопределенно сказал Никитка.
– Из Лепешкино, получается, домой шел. По дороге или как?
– По дороге. Темно уже было, страшно, хучь там и через лес можно, чтобы крюков не вертеть. Днем-то, ясно, я через лес пошел бы. Ну и тут он.
– Медведь?
Никитка кивнул.
– И что ж он тебя не съел?
– Не увидал, должно… Я ж в кустах сидел.
– Спрятался?
Никитка замялся.
– Да уж говорю, как было. До ветру я в кусты зашел. Оно вроде и ночь, а все ж на дороге не сядешь. И вот сижу, а он мимо меня…
Мужик поежился.
– Хорошо разглядел? – спросил Иван Иванович.
Никитка явно не врал, даже сейчас видно было, как он вновь переживает тогдашний страх.
– Да ну… Мелькнул – и уж нет его.
– Может, то и не медведь был вовсе? – допытывался Рязанов.
– Медведь, барин. Вонётой от него поперло, как от тухлого мяса… Я там и обмер, почитай, до рассвета так и просидел… – Никитка хмыкнул и покрутил головой.
– М-да… Угораздило тебя, – сказал Рязанов. – А показать можешь, в каком месте?
– Отчего же не показать. Могу и показать.
– Хорошо, братец; если понадобишься, я за тобой пошлю.
– Нам-то што, – сказал Никитка.