– Сказали бы, барин, я б вам разом словил, – прогудел приземистый, широкогрудый Карп. – А то вон невыспамшись…
– Спасибо, братец, только я привык рано вставать, – сказал Рязанов, подумав про себя, что для мужика это вовсе и не рано, он небось сто дел успел переделать.
Следуя указаниям Армалинского, он разместился на высоком песчаном берегу, где множество выступов образовывали словно бы сиденья. Тут был небольшой омуток, где, по разумению Ивана Ивановича, обязательно должна стоять рыба. Насадив червей на крючки, он установил две удочки на ивовые рогульки, а третью взял в руки и поудобнее устроился на одном из выступов.
Над рекою стоял легкий туман, вокруг пищали на диво редкие, как и обещал «рамоли», комары. Напротив из зарослей камыша выплыла ондатра и величаво проследовала по течению, держа над водою усатую, как у водяного, морду. Рязанов подобрал глиняный комок и, мальчишествуя, бросил ей вслед.
Примерно через четверть часа он уже поймал двух окуньков размером с ладонь. Третий, чуть крупнее, затрепыхался, сорвался и, плюхнувшись в воду, исчез из виду.
– Черт тебя забери! – весело выругался Иван Иванович.
И едва ли не за спиною его сказали:
– Для чего же поминать лишний раз черта, пусть даже в такое солнечное утро?!
С берега, раздвигая молодую ивовую поросль, спускался арап Моисей. Иван Иванович вначале даже не поверил, что это говорит именно он, и нелепо завертел головою, ища, кто же сказал, но арап продолжал:
– Послушайте, господин Рязанов, я знаю, что у вас при себе револьвер; не вздумайте им воспользоваться, потому что, во-первых, не успеете этого сделать, а во-вторых, у вас нет в том нужды. Я вам не враг, я только хочу поговорить с вами.
– Стало быть, вы говорите по-русски.
– Когда могу это себе позволить. Я говорю также еще на трех языках и с трудом удержался, чтобы не рассмеяться, когда вы вчера обратились ко мне на латыни. Признаться, меня даже подмывало ответить…
– С моей лишенной живости латынью у нас бы не вышло содержательной беседы, – сухо сказал Рязанов.
Удочку мягко потянуло из рук.
– У вас клюет, – заметил арап.
– Оставим это. – Рязанов положил удочку на песок. – Если вы мне открылись, стало быть, тому есть причина.
Вчера я подслушал ваш разговор с Армалинским и понял, что это мой единственный шанс. Старик считает меня безумцем – и пусть считает, так удобнее, ибо мне он все равно не помощник. Вы же, как я понимаю, государственный чиновник, притом не простой полицейский. Я прав?
– Отчасти.
Арап спустился еще ниже и сел рядом с Рязановым.
– Что вы подразумевали, когда сказали, что я не успею воспользоваться револьвером? – спросил Иван Иванович.