У Блисс от возбуждения загорелись щеки.
– Лет через десять, вот увидите, – Блисс станет одной из законодательниц моды. Не так ли, сердце мое? Тебе ведь хочется этого?
Рейчел подняла бокал, чтобы выпить за будущий успех правнучки и обвела взглядом сидящих за столом, в полной уверенности, что они придут в восторг от сказанного. Но тут Элеонора резко встала, отодвинув стул так, что он упал на пол.
– Как ты можешь!
– Что ты имеешь в виду?
– Блисс моя дочь. Моя и Люка. Как ты можешь строить планы о ее будущем, не обсудив их сначала с нами? Не спросив, согласны мы или нет.
Спросить согласия? Но Рейчел никогда ни у кого не спрашивала согласия или разрешения. Элеонора погубила свой талант. И Рейчел не допустит, чтобы то же самое случилось с Блисс.
– Я самый старший член этой семьи. И я… Я не позволю заживо хоронить Блисс в вашем поселке, в то время как перед ней открыт весь мир. Я не могу… Я не хочу, чтобы ее талант загубили. Блисс оставит след в истории моды.
Но Элеонора не собиралась сдаваться. Джесси тщетно пыталась успокоить ее.
Блисс стояла ошеломленная и потрясенная. Грандиозные планы Рейчел манили ее, но чувство привязанности к родителям заставляло принимать то, что говорила мать.
И в этот момент раздался телефонный звонок.
Казалось бы, еще один из числа тех, что звучали весь вечер. Поскольку Рейчел не позволяла, чтобы ужин прерывали телефонные разговоры, на них отвечал Уэсли. Однако на этот раз Джесси каким-то образом почувствовала, что это звонит Клиффорд из Лондона и что звонок важный. Она поднялась.
– Джесси, сядь на место. Ты знаешь мои правила, – тотчас обрушила на нее свой гнев Рейчел.
Дверь со скрипом отворилась настолько, что Уэсли мог просунуть голову:
– Прошу прощения, мадам. Звонит джентльмен из Лондона, говорит, что по важному делу.
Рейчел свирепо глянула на секретаря Уэсли.
Джесси снова вскочила:
– Это Клиф, я уверена!
– Оставайся на месте, Джесси. – Властные интонациии, прозвучавшие в голосе Рейчел, заставили Джесси застыть на месте. – И не смотри на меня так, словно тебе три года! Ты знаешь, что я не позволяю своим гостям прыгать из-за стола, словно это какие-то акробаты в цирке. Уэсли примет сообщение, если оно адресовано тебе. Итак… – Она повернулась к Блисс. – Как мы уже говорили, Элеонора…
Ее внучка по-прежнему была настроена воинственно. Она все еще стояла – в знак протеста и в доказательство неповиновения. Но ее плечи слегка вздрагивали, словно ее душили рыдания, готовые вырваться наружу.
– Мама, – от всего сердца воскликнула Блисс, видя ее впервые в таком состоянии, и бросилась не раздумывая к ней.