– Собирайся, Блисс. Мы едем домой. Сию же минуту, – вздрагивающим голосом проговорила Элеонора.
Угадывая, насколько уязвлена мать, Блисс не стала отказываться напрямую, но нашла обходной путь:
– Ты же знаешь, что папа не любит, когда ты садишься за руль ночью. – Взгляд Блисс, брошенный в сторону Джесси, взывал о помощи.
И Джесси решительно перешла в наступление:
– Успокойтесь, пожалуйста, все. Рейчел! Элеонора! Ради Бога, о чем вы спорите? Неужто так обязательно обсуждать будущее Блисс именно сейчас? До июня еще целых полгода. – Она предостерегающе взглянула на Рейчел:
– И, конечно же, решение должны принять Люк и Элеонора. Рейчел сама догадывается об этом не хуже других. А потом… – Джесси улыбнулась, – ведь мы собрались, чтобы поздравить Рейчел с тем, что она получила звание Женщины года, так ведь?! Разве я не права?
Рейчел не оставалось ничего иного, как кивнуть в знак согласия и переменить тему разговора. Элеонора и Блисс сели на свои места.
Чувствуя, что наступило самое подходящее время, Джесси выскользнула из комнаты, вихрем пронеслась через фойе, кухню и оказалась в приемной.
– Уэсли, это мне звонили?
Интуиция подсказывала ей, что Клиффорд звонил не просто так. В такие, как вот эта, минуты, она готова была задушить Рейчел. Джесси потянулась к телефону, стоявшему на кухне. В Лондоне уже полночь. Клиффорд должен быть дома.
– Не стоит ему звонить. Он просил передать, что позвонит сам еще раз. Он вышел. Просил не беспокоиться.
«Не беспокоиться». Чисто английское выражение, которое в переводе на нормальный человеческий язык означало, что существует какой-то серьезный повод для беспокойства.
– Джесси? – Рейчел стояла в дверях. – Я так и знала, что застану тебя здесь.
– Я хотела налить себе воды.
– На столе полно воды. Что ты глупости выдумываешь, – возразила Рейчел, но, увидев, что оказавшаяся в ловушке Джесси готова взбрыкнуть, тотчас перевела разговор:
– Ты обратила внимание, как убран центр стола, на цветы?
Как Джесси могла не заметить этого? И то, что Рейчел с такой гордостью демонстрировала цветы, полученные от Астор Брук, говорило только о том, насколько уязвима ее бабушка на самом деле. Скотт Фицджеральд прав. Богатство бывает разным. Неважно, как много денег и власти сосредоточилось в руках Рейчел. Она все еще остается той же девочкой-швеей с улицы Форсайт. Сердце Джесси сжалось от невольной жалости к бабушке.
– Цветы восхитительные. Астор Брук очень внимательна по отношению к тебе, бабушка.
Рейчел кивнула в знак согласия. Если говорить по правде, очень многие люди чрезвычайно интересуются ею и внимательно следят за ее судьбой.