Что касается остальной аудитории, то жители деревни уже расходились по домам, торопясь поделиться с соседями и друзьями последними сплетнями.
Дебора откинулась назад и прижалась к груди Тони.
– Мы только что породили новый скандал, – заметила она.
– Нет, любовь моя, – поправил он. – Мы только что стали легендой.
Экипаж Тони поджидал их в нескольких милях дальше по дороге. Завидев Дебору, кучер приподнял шляпу:
– Рад видеть вас снова, миссис Персиваль.
– Благодарю вас. Я тоже очень рада, что вернулась, – призналась Дебора.
Тони поспешно подсадил ее в экипаж.
– В Гретну, Дэвис! И не останавливайтесь, пока мы не доберемся туда.
– Будет исполнено, милорд.
Не успела дверца захлопнуться, как Дэвис щелкнул кнутом, и кони сорвались с места. Тони привлек Дебору к себе.
– Теперь ты моя.
Она кивнула в ответ, стараясь не думать о леди Амелии и грядущем скандале.
Но он легко прочел ее мысли.
– Я откажусь от своего слова, Деб. Я возьму вину на себя и сделаю все, что в моих силах, чтобы леди Амелия никоим образом не пострадала. – Он поцеловал ей руку. – Мы должны рискнуть.
Дебора оказалась достаточно эгоистичной, чтобы не возражать.
Они быстро мчались вперед, меняя по пути лошадей и кучеров. Они не останавливались даже на ночлег и спали в экипаже. Если кому-то из них и приходила в голову мысль, что спешить теперь незачем, никто не высказал ее вслух. Он держал ее в своих объятиях, обещая, что в следующий раз они будут заниматься любовью уже в качестве мужа и жены.
На следующий день к полудню они достигли границы.
Рассказы, которые Дебора слышала о Гретне, шотландской деревушке, в которой английские пары могли обвенчаться безо всяких формальностей, оказались намного романтичнее действительности. По улицам не двигались свадебные кортежи, а люди, которых она видела, выглядели богобоязненными и добрыми христианами.
Их кучер направил карету во двор кирпичной гостиницы, стены которой поросли мхом. Называлась она «Узы брака».
– Ну что же, – заметил Тони, – название подходящее. Ты готова, любимая?
Да, она была готова. Однако непременно должна была еще один, последний раз высказать вслух свои сомнения.
– Я не могу не беспокоиться о леди Амелии. Мне бы не хотелось, чтобы она пострадала.
– Я предложу Лонгесту любую реституцию,[6] какую он только пожелает, за исключением того, чтобы отказаться от тебя, – пообещал Тони. – Кроме того, должен заметить, что ты терзаешься чувством вины, но если бы карты легли по-другому, то она бы и не вспомнила ни о тебе, ни о твоих чувствах.
– Она еще молода, – ответила Дебора, – а чувство вины усиливается с возрастом.