– Что случится тем скорее, чем скорее Мари Гиз получит регентство. – Это помогло бы и Данмару в достижении его целей. Но священнику не нужно об этом знать.
Священник наклонил голову и слушал Данмара. Что правда, то правда. Искренняя вера вдовствующей королевы и ее связи с Францией будут способствовать прекращению опасного распространения инакомыслия в Шотландии. Святой представитель Господа Бога на французском троне поможет и людьми и оружием в подавлении религиозного бунта.
– Что мы должны сделать, чтобы увидеть де Гизов у власти?
– Мы должны постараться сокрушить любого, кто выступает на стороне Аррана. – Данмар сделал паузу. – Вы совсем недавно служили у Сэлека Лотаринга, не так ли?
– Я никогда не был ни у кого в услужении, кроме Господа, – прогремел отец Эйндреас. Он все еще не забыл унижения, которое тогда испытал.
– Но вы были в Сиаране, – настаивал Данмар.
– Да, – сказал священник почти шепотом, у него перехватило дыхание от неприязни.
– Семейство Лотарингов на стороне Аррана.
– Я ничего не знаю об их политических пристрастиях.
– Возможно, вы знаете больше, чем отдаете себе в этом отчет. Может быть, я мог бы помочь вам понять, что стоит за тем, что вы слышали и видели и чего не понимали?
По глазам отца Эйндреаса можно было понять, что до него начинает доходить смысл сказанного Данмаром.
– Возможно, – сказал он наконец.
– А вы когда-нибудь бывали в Дейлиссе? – как бы невзначай спросил Данмар.
– Никогда. А что, там тоже есть предатели?
– Арран обхаживает наследника Гилликриста, а дочь Лотаринга вышла за него замуж.
– Наследника? Он получил английское воспитание, не так ли? – Задав этот вопрос, отец Эйндреас следил за выражением лица Данмара. Он чувствовал, что тот многое от него скрывает.
– Да, – тихо сказал Данмар. – В течение двадцати лет он считал себя англичанином.
– Как такой человек может быть предан Шотландии? – спросил священник.
– Действительно – как? – согласился Данмар с холодной улыбкой. Действительно – как?
На следующее утро после прохладного приема, оказанного ей в замке Дейлисс, Сесиль проснулась оттого, что кто-то грубо ее тормошил. Она сопротивлялась: ей не хотелось покидать мир своих снов. Ей опять снился Иан, на этот раз с какой-то странной настойчивостью, неведомой ранее. И опять, проснувшись, она не могла вспомнить ни один из своих снов и не испытывала ничего, кроме чувства горечи.
Сесиль открыла глаза и увидела перед собой суровое лицо мужа.
– Одевайся, – резко сказал он. – Ты едешь в Уэйтфельд вместе со мной.
Сесиль не надо было упрашивать. Она была рада, что проснулась с ясной головой. Соображая, что могло случиться, Сесиль потянулась за ночной сорочкой: она не даст ему повода переменить свое решение.