– Что думаешь делать? – После пережитого они были на «ты».
– Придумаю что-нибудь, – улыбнулся Марк Абрамович, – я ведь в группе «Рай» был аналитиком, все разрабатывал. Командир наш Лукахин больше стрелял, чем думал. А меня командиром было делать нельзя. Сам понимаешь – пятая графа.
За окном зажегся свет.
– Ребят твоих я отпустил, сказал, что это ты добился их освобождения, – продолжал Фогельсон, – так что деньги с Давида получи. Они твои, честно заработанные. А с Арчилом помирись – чего тебе еще в Москве врагов наживать? К себе когда вернешься?
– Прямо сегодня. Надоело здесь у вас. Политика, мафия, разведка. У нас хоть и война идет, но поспокойнее.
– Верно. Всегда мечтал побывать в вашем городе. Везде был, а у вас не был. Жалко.
– Может, поедешь? – несмело предложил Дронго.
– С ума сошел? Кто меня выпустит? Сейчас ищут по всей Москве. И сразу пристрелят как бешеного пса, никто даже разговаривать не будет. Знаешь, какой я секретоноситель… А Колчин молодец. Это следователь наш, честный такой, порядочный. Он все-таки своего добился. А за друга твоего Манучара извини меня.
– У меня еще долги есть в Москве. Вернуть нужно, – развел руками Дронго. – Пойду я.
– Будь здоров. Жаль, мы не работали с тобой вместе. Хороший ты профессионал, парень.
– Это я только вид делаю. – Он пожал руку Фогельсону. Ладонь была сухой и сильной.
Дронго вышел из вагона и зашагал по направлению к вокзалу. Он старался не оборачиваться.
А Фогельсон остался один, привычным движением пригладил бородку, расстегнул жилет. Закрыл глаза, словно вспоминая всю свою жизнь. Он впервые пожалел, что не женился. Осмотрелся вокруг. Затем быстрым движением вставил пистолет себе в рот.
«Выбери себе смерть», – мелькнула последняя мысль.
Раздался выстрел.
В этот момент к генералу Лукошину зашел посетитель. Он сразу узнал своего учителя.
– Явился, – недобро улыбаясь, сказал генерал. – Ведь всегда знал, что именно ты придешь ко мне.
Старик грузно опустился в кресло, посмотрел в глаза генералу.
– Молодой ты для этой должности, генерал, глупый. Учил я тебя, учил, да, видно, плохо учил.
Генерал промолчал. Он собрал бумаги со стола, сложил их в ящик.
– По мою душу пришел? – спросил он наконец.
Старик молчал.
– Знаешь ведь, – наконец сказал он, – выбери себе смерть. А я подсоблю.
– Порошок тот у тебя? – спросил генерал.
– Конечно. Ты ведь крови никогда не любил. И потом, семья, дети… А от инфаркта умереть почетно.
– Хватит болтать, давай порошок, – протянул руку генерал.
Старик передал ему маленький пакетик, встал, вытер нос и заспешил к дверям.