– Тело еще теплое, – озабоченно сказал он. – Его убили за несколько часов до нашего прихода, может, даже еще позже.
– Кто-то знал, что мы приедем, – понял Арчил. – Интересно получается.
– Кроме вас и меня, не знал никто, – возразил Дронго, поднимаясь.
– А Манучар? – Арчил сохранял абсолютное спокойствие.
– Он был весь вечер со мной. Мы расстались за минуту до того, как я вошел в номер.
– Значит, это ты, – спокойно сказал Арчил.
– А может, ты, – так же спокойно парировал Дронго.
Между ними лежал еще не остывший труп.
В последнее время Колчин все чаще задумывался над семейными проблемами ветеранов КГБ. Как правило, у обычных офицеров, работавших в отделах и управлениях центрального и местных аппаратов, все было в полном порядке – у разведчиков, специалистов широкого профиля, курсировавших по странам мира, оперативников семейная жизнь не налаживалась. Они словно моряки уходили в плавание на долгие месяцы, оставляя семьи, и не все жены выдерживали такое изнурительное ожидание. Семьи распадались, а вновь и вновь отъезжающие офицеры не спешили заводить новые. Миф о верных супругах, ждущих своих мужей десятилетиями, оставался только мифом. В жизни все было мельче и грязнее.
У погибшего Бахтамова тоже не удалась семейная жизнь. Жене надоели его частые отлучки, и она, хлопнув дверью, просто ушла к другому, уведя с собой пятилетнего сына. Другой был старшим продавцом комиссионного магазина этого островка капитализма в прежнем строго социалистическом мире.
Уже выйдя на пенсию, Бахтамов нашел другую, еще не совсем опустившуюся, женщину, и поселился у нее. Клавдия Орлова была в молодости красивой женщиной, но с годами появился тяжелый подбородок, морщины под глазами, оплыла фигура. Кроме того, она почти двадцать лет одна растила двоих детей после смерти своего первого мужа, а это никогда не проходит бесследно для женского лица и характера. Вызвав ее утром по телефону, Колчин позвонил в УВД города, попросив обеспечить явку Магомедова и Умарова. Орлова пришла точно в назначенное время. Она была немного удивлена, зачем еще она могла понадобиться этому страшному учреждению, которого, несмотря на все демократизации, сильно побаивалась.
Сначала разговор шел о пустяках. Колчин расспрашивал Орлову о ее жизни, обещал помочь с пенсией Бахтамова. Они, правда, не успели зарегистрироваться, но по еще бывшим советским законам при ведении совместного хозяйства можно было рассчитывать на пенсию погибшего друга.
– Скажите, Клавдия Николаевна, – спросил вдруг Колчин, – в прошлый раз вы говорили мне, что знали о связях вашего мужа, – он называл Бахтамова все время только так, – и некоторых чеченцев. Вы сами присутствовали на их встречах?