– Полковников Бахтамова и Иванченко.
– Так… – Лукахин сел напротив, глядя Колчину в глаза. – Как это произошло?
– Бахтамова застрелили в Москве у его дома, Иванченко убили в Минске. В обоих случаях действовали профессионалы, по одному и тому же почерку. Выстрел в сердце, несколько выстрелов в стену и в тело, чтобы мы поверили в неопытность нападавших.
– Старый трюк, – кивнул Лукахин, – мы его практиковали еще двадцать лет назад. Кроме меня, с кем-нибудь говорили?
– С полковником Фогельсоном.
– Да? – очень удивился Лукахин и хитро прищурился. – Ну и что вам сказал Марк Абрамович?
– Угрожал, предлагал прекратить расследование.
– Прямо-таки угрожал? – не поверил Лукахин.
– Предупреждал, что искать не в моих интересах.
– Ах, даже так? – Лукахин тяжело задумался. – Знаешь, подполковник, у нас ведь работа была нелегкая, грязная, тяжелая. Знаешь, почему группу «Рай» назвали?
– Слышал.
– Вот именно. Мы в рай отправляли людей без задержки. Такая была у нас работа – своих ликвидировать. Больше я тебе про это ничего не скажу, но мы знали: один раз ошибемся, где-нибудь напортачим – и все. Следующий выстрел будет в твой затылок. Ошибаться нельзя было.
– Вы хотите сказать, что они где-то допустили ошибку? – понял Колчин.
– Ничего я не хочу сказать, – возразил Лукахин, – просто объясняю тебе. Как тебя зовут?
– Федор.
– Так вот, Федор, мои ребята были специалистами очень высокого класса. Может, кто использовать их захотел. Фогельсон, я слышал, вернулся на прежнюю работу. Еще один офицер, кажется, тоже?
– Кто? – не выдержал Колчин.
– Не Бахтамов, не Иванченко. Остальные фамилии я просто не помню.
– Я могу их назвать.
– Не надо, – жестко отрезал Лукахин. – Сказал, не помню – значит, не помню. Об убитых поговорим: им я уже навредить не могу. О живых говорить не буду. Пойми, это наше железное правило – иначе нельзя, можно подвести товарищей.
– Понимаю.
– Жалко ребят, – помолчав, произнес Лукахин. – Подожди минуту.
Он вышел в другую комнату и вскоре вернулся с большой бутылкой в руках. По мутной жидкости Колчин понял, что это самогон. Лукахин подвинул два чистых стакана.
– Армейская традиция. Помянуть надо погибших офицеров.
Он разлил в стаканы жидкость и, продолжая стоять, протянул стакан Колчину.
Тот встал и, не чокаясь, выпил эту обжигающую жидкость. К его удивлению, она оказалась приятной на вкус и не очень забойной.
– Понимаешь, – вздохнул Лукахин, – мы ведь все смертники были. Сами выполняли приговоры – и сами ждали каждую секунду такого приговора себе. Когда нас отбирали в группу, мы уже все про это знали. Нужно скрыть какую-нибудь операцию, отрубить концы, сделать так, чтобы все забыли о ней, – и посылали нас. Причем мы убирали не агента, для этого ведь был отдел «С», мы убирали его «ликвидатора», который до этого убирал необходимый объект. Мы даже не знали, за что и кого. Так обрубались все концы, иначе в мире давно началась бы война. Ты же все понимаешь. И каждый из нас знал: если хвост обрублен недостаточно, новый «ликвидатор» может убрать любого из нас. Иногда, правда, начальство проявляло благородство. Тогда нам предлагали смерть на выбор. Или от инфаркта, или героически спасая людей, где-нибудь на Камчатке.