В обед пятиклассник Дивайна принес мне записку, написанную от руки (видимо, компьютеры все еще висят).
Р. Ч. Немедленно явитесь в кабинет. М.-Р. Д.
Хотел бы я знать, замешан ли он во всем этом. Скорее всего. Так что пусть подождет, а я пока проверю несколько тетрадей, пошучу с мальчиками, выпью чаю. Через десять минут Дивайн влетел в комнату, словно дервиш, и, увидев его лицо, я дал знак ученикам выйти и приготовился внимать.
У вас могло сложиться впечатление, что мы со старым Зелен-Виноградом своего рода враги. Ничего подобного. На самом деле я даже получаю удовольствие от наших пререканий, хотя мы не всегда совпадаем во взглядах на вопросы политики, формы одежды, здоровья и безопасности, чистоты и поведения.
Однако за рамки я не выхожу, и если у меня и была мысль подловить этого старого идиота, то она исчезла, стоило увидеть его лицо. Дивайн выглядел больным. Не просто бледным — это его естественный цвет, — а зеленым, изможденным, старым. Галстук сполз набок, волосы, всегда причесанные, словно растрепал ветер. Даже походка, бодрая, как у робота, изменилась — он будто подволакивал ногу. Дивайн проковылял в класс, как заводная игрушка, и рухнул на ближайшую парту.
— Что случилось?
Я спросил без тени иронии. Первая мысль — кто-то умер. Жена, сын, близкий коллега. Только страшное несчастье могло выбить из колеи доктора Дивайна.
Он даже не стал бранить меня за то, что я не явился по его приглашению, — значит, ему действительно нехорошо. Некоторое время он неподвижно сидел за партой, склонив чахлую грудь к торчащим коленям.
Я вытащил «Голуаз», прикурил и протянул ему.
Дивайн годами не позволял себе этого, но сейчас молча взял сигарету.
Я ждал. Я не слишком умею утешать, но знаю, как вести себя с мальчиками, у которых неприятности, а Дивайн казался именно таким — седым мальчиком, у которого крупные неприятности, с искаженным тревогой лицом и прижатыми к груди коленями, будто он отчаянно пытался защититься.
— Полиция, — выдохнул он.
— Ну, и что они?
— Арестовали Пэта Слоуна.
Мне не сразу удалось разобраться, что произошло. Во-первых, Дивайн всего не знал. Что-то связанное с компьютерами, полагал он, но подробности неизвестны. Упоминался Коньман, допрашивали мальчиков из классов Слоуна, хотя в чем, собственно, он обвиняется, не знал никто.
Я, впрочем, понимал панику Дивайна. Он всегда из кожи вон лез, чтобы понравиться начальству, и теперь был в ужасе, что причастен к новому неясному скандалу. Очевидно, полицейские долго мучили беднягу вопросами; их заинтересовал тот факт, что Пэт несколько раз принимал у себя в гостях мистера и миссис Зелен-Виноград, и они намеревались обыскать кабинеты кафедры в поисках дополнительных улик.