— Вы сменили имя? — наконец выдавил я.
Она улыбнулась.
— Да, учитывая обстоятельства.
Это понятно. Она уезжала во Францию...
— В Париже, да? Полагаю, вы там выучили французский.
— Я была прилежной ученицей.
И я вспомнил тот день в Привратницкой. Ее темные волосы, короче, чем сейчас, аккуратный костюмчик — плиссированная юбка и нежный свитер. Я вспомнил, как она улыбалась мне, робко, но по глазам ее было видно, что она знает. Как же я был уверен, что она знает о чем-то...
И теперь я смотрел на нее в этом жутковатом свете и удивлялся, как мог ее не узнать. Что же она делает здесь и как сумела превратиться из дочки смотрителя в такую уверенную молодую леди? А больше всего я хочу знать, что ей известно и почему она скрыла это от меня и продолжает скрывать.
— Вы все-таки знали Пиритса, так ведь?
Она молча кивнула.
— Но как же тогда Кин?
Она улыбнулась:
Я же сказала, ему пришлось уйти.
Так ему и надо, этому пройдохе. Ему и его книжечкам. Как я не раскусила его с первого взгляда? Эти записи, эти рисунки, эти игривые замечания о природе и истории «Сент-Освальда». Помню, еще тогда подумала, не разобраться ли с ним немедленно, но у меня было столько забот, да и не так уж много он собрал — кроме той фотографии, — что могло бы мне повредить.
Согласитесь, что начинающему писателю больше пристало общаться со своей музой, чем копаться в старой истории. Но он раскопал ее и, кроме того, учился в «Солнечном береге», правда, на три-четыре класса старше меня, поэтому не смог бы сразу обнаружить связь.
Я сама ее не замечала, но по ходу дела вспомнила его лицо. Я встречала его еще до того, как попала в «Солнечный берег», я вспомнила, как шайка мальчишек прижала его к стенке после уроков, вспомнила его аккуратную одежду — подозрительную для «солнышка» — и, главное, библиотечные книги под мышкой, из-за которых на него и напали.
Эта сцена послужила мне хорошим уроком. «Будь невидимкой, — предостерегала я себя. — Не кажись слишком умной. Не носи с собой книги. И при малейшем сомнении беги что есть мочи». Кин не побежал. С этим у него всегда были сложности.
В каком-то смысле мне было его жаль. И все же, найдя эту записную книжку, я знала, что нельзя оставлять его в живых. Он уже отыскал ту общешкольную фотографию «Сент-Освальда», он беседовал с Марлин, но прежде всего — этот снимок с какого-то спортивного праздника в «Береге», с вашей покорной слугой в задних рядах (хорошо хоть Громовые Штаны не попали в кадр). Когда он установил бы эту связь (а он сделал бы это рано или поздно), осталось бы всего лишь проштудировать фотоархив «Берега».