Филипп его не выучил. Он пробежал глазами строку за строкой, в отчаянии бормоча невоспринимаемые памятью слова. Его сосед по парте, Джимм Суэйн, спросил:
– Фил, ты вызубрил эту штуку?
– Нет, – раздраженно бросил Филипп, пытаясь хоть что-нибудь удержать в памяти.
– Святая богородица! – ужаснулся Джимм. – Он тебя убьет!
– Джи, подскажешь, а!
– Да он мне руки оторвет, – убежденно сказал Джимм, и добавил: – И ноги.
Фил зажмурился от надвигающейся грозы. Во всем была виновата мама. Он бы обязательно пришел в школу пораньше и вызубрил эти ненавистные стихи. Но после завтрака, когда он уже почти оделся, мать вздумала проверять его ботинки.
– Боже милостивый! – воскликнула она. – Да тут дырка на дырке. В них нельзя идти никуда.
Больше всего Филиппу хотелось поскорее выскользнуть на улицу.
– Я надену сандалии, – предложил он вариант.
– Не говори глупости, дождь льет как из ведра, – сказала мать, и забеспокоилась: – Что же делать?
У Фила мелькнула слабая надежда, что его оставят дома. Но сестра по приказу матери порылась в стенном шкафу в коридоре и нашла там то, что послужило причиной всех бед этого дня. Она откопала старые сапоги, оставшиеся от отца. Мать заставила их примерить. Сапоги были отчаянно велики.
– Я в них не пойду, – сказал угрюмо Фил. – Они с ног валятся.
Но мать и сестра твердили, что это прекрасные сапоги, что они впору и никто ничего не заметит.
– Я их не надену, – упирался Фил.
Он был самый младший в семье, и ему доставалось со всех сторон. Однако мысль о том, что над ним будут смеяться, придавала ему упорства и храбрости. В эту минуту в комнату вошел Том, старший брат Фила, и сестра быстро проговорила:
– Том, он грубит маме, поговори с ним…
– Я только что слышал мяуканье, – грозно начал Том.
– Это Милли наступила на кошку, – заспешил Филипп реабилитироваться в глазах старшего брата. Он начал торопливо и сбивчиво объяснять про сапоги, но все трое зашикали на него и велели отправляться.
Подавленный и несчастный он пошлепал под дождем, пряча глаза от встречных…
Мистер О'Рок вернулся в класс. Его внушительная фигура заняла все пространство за кафедрой.
– Теперь поэзия, – объявил мистер О'Рок, как на танцевальном вечере. – Закройте книги.
Он был истинный кельт и даже на уроке английской поэзии отдавал приказания только по-ирландски. Строго посмотрев в потолок, требовавший ремонта, мистер О'Рок загрохотал:
«Ужель враги убили Югана Роу О'Нила?
Да они отравили его, с кем сразиться не в силах».
Он сжал огромные кулаки, выставя их перед грудью и без перехода деловым тоном вызвал:
– Дэйли.