— Соболезную вашему горю, императрица… Я знаю, какого потерять близкого человека.
Та вскидывает недоумевающие глаза. Надеюсь, что она видит в них то уважение, которое я на самом деле испытываю к ней. Женщина интереснейшей судьбы, воспринявшая всем сердцем новую Родину, и немало сделавшая для неё…
— Вы… вы действительно так чувствуете, или это только вежливые слова?
— Мне искренне жаль.
— Но ваши войска, оккупировав Данию позволяли себе неслыханное!
— Я знаю. Но меня тогда ещё не было. И чем же я виноват, что вину нескольких отщепенцев вы переносите на целый народ? Когда я уеду, ваш сын, надеюсь, исправит ваше предвзятое мнение о кайзере…
К сожалению, танец кончается. Я, как галантный кавалер провожаю партнёршу обратно к столу. Немного отдохнув, та неожиданно пересаживается к Донне, завязывается оживлённый разговор. А мы с Николаем, чтобы не мешать дамам, отходим к борту покурить, и молча смотрим на тёмные невские воды, роняя в них пепел.
— Всё нормально?
— Да. Думаю, она не будет препятствовать тебе.
— В любом случае, это не удастся.
Опять немного молчим.
— Когда снова увидимся?
— Думаю, что скоро. Приглашаю тебя на Новый Год ко мне, в Германию. Покатаемся на автомобиле, Бенц обещал. Погуляем. Так что — жду с официальным визитом!
Мы оба неожиданно для окружающих громко смеёмся. Все на нас оглядываются, но нам — всё-равно!
Вилли уехал. Для кого он Кайзер Германского Рейха. Для меня — друг по несчастью. Или счастью, это как посмотреть! Ведь и стакан с водой кому то наполовину пуст, а кому-то полон. Дворец, мягко говоря, в шоке. С утра ко мне сплошная вереница посетителей. Тут и министры со товарищами, по нашему — заместителями, и военные всем Генеральным Штабом. И даже, страшно сказать, делегации Российской Академии Наук! Заварили мы кашу, вот и похлебаем теперь! Ничего, это поначалу страшно, а потом распробуют, так сказать, и сдвинется всё с мёртвой точки. Хорошо, что я всегда могу сослаться на него, а уж кайзер то меня поддержит! Вот и карту с полезными ископаемыми выдаю за плод данных его гестапо. Тьфу, пропасть то! Вот же измазали… В смысле, название. А ведь вдуматься — просто название. Уж приснопамятное звягинцевское «ГУКОСО при МОСО» не лучше звучит… А как бы не хуже. Нет, его дело. Смотришь, лет через пять будут произносить это слово с уважением. И «Вильгельмюгенд» его… по сути своей обыкновенные советские пионеры! Но опять же… Хорошо, что это только для нас двоих известно, ЧТО такое это было в реальности. Надеюсь, что и не узнают люди… Во всяком случае, мы так думаем. А ещё — одна голова, конечно, хорошо. Но две, а тем более на ТАКИХ должностях — лучше! Шанс то УНИКАЛЬНЫЙ! Повернуть колесо истории в другую сторону. Где тут у меня Циолковский? Подать сюда калужского учителя! И штабс-капитана Можайского вместе с его аэропланом…