Шрам у собаки, шрам у человека… Оба они теперь стали мечеными. И они еще встретятся и сразятся насмерть, чтоб решить окончательно разгоревшийся между ними спор.
— Ну, погоди, еще попадешься! — прохрипел Меченый-человек и с тем покинул это поле второй по счету схватки.
Но до них ли, до возникшего ли между ними поединка будет нам? Скоро надвинутся грозные и страшные события, великое испытание постигнет всю страну, весь народ. Настанет суровая пора. Скоро и собак-то почти не останется в городе. До того ли?
Но — последуем за нашими героями и в радости, и в горе. Проследим их пути и судьбы дальше.
Ночь.
Ах, как томительно долги и жутки ночи, проводимые в одиночестве, в холодном, давно не топленном доме, без света, без привычного уюта, в непрерывном ожидании неминучей беды!
Сколько уже ночей просидела вот так, без сна, ловя каждый шорох на улице, каждый отдаленный звук, Елена Владимировна… Она сидит, зябко кутаясь в шаль, время от времени машинально поглаживая прикорнувшего у нее на коленях, сжавшегося в комочек Апельсина. Какой он стал тощий. Теперь-то и у него есть работа: гонять и душить мышей и крыс, которые нахально скребутся по всем углам, лезут даже на стол, на кровать. Полчища грызунов. Словно кто-то нарочно привез и рассыпал по дому — так их стало много! Апельсину не управиться с таким нашествием.
Отощал и Яранг. Он здесь же, около ног старшей хозяйки; молодую теперь видит очень редко, и то лишь по ночам, в самое глухое время. Но ждет ее непрерывно, и потому его уши всегда насторожены, всегда шевелятся чуть-чуть, даже тогда, когда голова положена на лапы и глаза закрыты.
Внешне в доме все так же, как было всегда. По-прежнему висят низенько дипломы на стене, над подстилкой Яранга в углу. Тут же праздничный ошейник с подвешенными к нему медалями. Надя пристроила сюда все это на уровне лица трехлетнего ребенка, видимо, чтоб лучше разглядывать Ярангу. Но получается не для него, а для других. Кто бы ни вошел, сразу увидит и восхитится. Ого, какой пес, сколько у него наград!
Вспоминается: вокзальный перрон, паровоз под парами, отъезжающий воинский эшелон. Тысячи провожающих. Тысячи отбывающих — туда, на запад, где грохочет война. Алексей в форме, с полной боевой выкладкой, только без винтовки.
Грустные, расстроенные лица, печальные улыбки, под которыми прячутся озабоченность, тревога за близкого, дорогого человека.
Яранг, и ты нынче не такой, как всегда. Притих. Не помахиваешь хвостом, не улыбаешься. Чуешь, что происходит? Ушли для тебя в прошлое тренировки, испытания, прогулки в лес, ушла вся милая-милая мирная повседневная суета: проводы хозяина на службу, Нади в школу, хождение со старшей хозяйкой на рынок за продуктами… Все ушло. Каждый день теперь через городской железнодорожный узел проходят воинские эшелоны на запад. Везут пушки, танки. Без конца — пушки, танки… Каждый день — проводы, разлуки…