Вашего преимущества благосклонная приятельница
Екатерина".
Помолчали.
– Убей меня Бог, – сказал гигант Доломье. – Это с какого ж языка переводили?
– С русского, командор, с русского, – отозвался Лорас, насмешливо оглядывая неудобную, как голландская печь, фигуру командора. – А разве не видно?
– Видно, – согласился Доломье. – А на какой?
Лорас нахмурился. У него в канцелярии сидели переводчики получше ватиканских.
– Крути не верти, – вмешался де Рохан.
– Политика – это вам не баден-Баден… – одновременно начал Доломье.
Все трое переглянулись.
– Да чего она хочет-то? – взмолился Доломье. – "Тако мы нимало с пленипотенциею". Сунуть по зубам, сразу бы по-человечески заговорила…
– Царица желает всучить нам посла и выхватить у нас капитана, – перебил Лорас, подобрав лексический ряд, доступный командору.
– Посла гнать в шею, – быстро нашелся Доломье.
Де Рохан принялся наконец расстегивать у горла ремешок дорожного плаща. Сбросил накидку и, усевшись за стол, с удовольствием вгляделся в столешницу.
– Вы не можете принять посла некатолического двора, – осторожно начал Лорас, наблюдавший за магистром. – Его святейшество папа никогда…
– Не могу? – удивился де Рохан, не отрывая взгляда от стола и поворачивая голову в разные стороны.
Полировка отражала голову великого магистра с такою античною убедительностью, с какою не мог сравниться ни один другой предмет мебели.
– Острог7 – пока что не в России, – раздраженно сказал Лорас, – а этот… Волконский – не польский посол. С другой стороны, – помолчав, продолжал барон, – кто знает, что к концу века останется от Польши?
– Эт-точно! – Доломье схлопнул обе ладони и растер.
Острог – огромное владение ордена в Ровно – мог вот-вот оказаться под русской короной. Склочную Польшу радостно резали, как рождественский пирог.
– У святого римского престола много паствы, – медленно сказал де Рохан. – Но у него нет армии. Единственное войско его святейшества папы – Орден рыцарей-госпитальеров под командой вашего покорного слуги…
Де Рохан поднялся из-за стола, подошел к шпалерам на стенах залы.
– За "Индийского охотника" Венеция предлагает сорок тысяч флоринов, – задумчиво сказал он, остановившись перед ценнейшей из шпалер – подарком Людовика ХIV.
"Годовой доход с Острога – это в десять раз больше, – прочитал Лорас мысль магистра. – А последние поместья ордена по берегам Роны французская революция вот-вот превратит в миф".
Помолчали.
– Но царица сама поймала себя в ловушку, – сказал наконец Лорас. – Одна просьба важная: принять посла. Другая пустяковая – послать им капитана на Балтику.