– Ну конечно! – сказал Волконский, с интересом разглядывая огромный отложной воротник виконта Аджюса. – Еще в одна тысяча шестьсот… то есть семьсот… Словом, проливы! – Волконский махнул рукой.
У Дублета он верхним чутьем ухватил: полезнейший тон – это тон туповатый.
Гости переглянулись.
– И где же теперь базируется русский черноморский флот, позвольте полюбопытствовать? – вмешался Кеткути-Ганадо, человек без бровей, и повел теми местами, где они должны были быть.
"Кеткути. Шут его знает, что за фамилия!" – подумал Волконский.
Он понял подоплеку вопроса. Севастопольский флот, любимое детище Потемкина, в день осеннего равноденствия 1787 года был разбит страшной бурей на траверзе мыса Калиакрия, неподалеку от Кинбурна. Погибли три линкора, все большие фрегаты с артиллерией и масса швивок.
– Да какой там флот! – махнул рукой Волконский.
– Ну как же! – поддержал земляка виконт с воротником. – Столько было шума! И где же он, флот?
– Утоп! – вертя головой, сказал Волконский. – Вы знаете, – понизив голос, он наклонился над столом, – когда правят фа-во-риты – беда! – и победно откинулся на спинку.
Барон Тестаферрата наблюдал за Волконским из-под тяжело приспущенных век.
Гости снова переглянулись.
"Не переиграть, – подумал посол. – Где же Лаура?"
– С другой стороны, господа, только за истекший год в Севастополе построено три новые верфи, – важно сказал Дмитрий Михайлович.
– А где это – Севастополь? – как парусом, всколыхнул воротником виконт Аджюс. – Греция?
– Крым. Россия. Порто-франко в Черном море, – отрывисто сказал Волконский, стреляя глазами по сторонам.
Джианна, свернув на медной машинке сигаретку, воткнула ее в эбонитовый мундштук и прикурила.
Волконский боролся с искушением спросить, где Лаура. Однако тяжелый взгляд барона из-под приспущенных век напоминал: бывают ошибки, а бывают непростительные ошибки.
– Ну что, предупредили вас в Валетте, как опасно иметь связи с мальтийской аристократией? – с усмешкой подал голос арбузный маркиз Кассар, изящно переводя разговор с русского флота на мальтийскую аристократию.
– Я давно не видел Дублета, – легко сказал Волконский.
Гости в третий раз переглянулись.
– Вы всегда так откровенны, граф? – разжал наконец губы барон Тестаферрата.
– Не всегда, – коротко ответил Волконский.
Он узнал все, что было нужно.
– Здесь нет чужих ушей, – сказал виконт Аджюс с воротником-парусом. – Здесь даже слуги – родственники. Чего вам бояться? А при вашей любви к оружию… я хотел сказать – к антиквариату… вы всегда сумеете постоять за себя.
Волконский насторожился.