Джулио, которому Мальта представлялась одним величественным храмом, брезгливо глядел на торговцев, женщин и котов, бессовестно набившихся в церковь.
До утреннего рапорта адмиралу флота Лорасу оставалось два часа. Пойти домой позавтракать? Граф вспомнил, что так и не поужинал. Да еще эти ступени высотою в пиццу! Семенишь, как нотариус…
Ступени вывели на валеттский рынок перед собором Святого Иоанна.
– Пастицци, ваше сиятельство! – опасливо пролепетал ближайший лоточник.
– С фасолью, ваше сиятельство! А то с сыром, – смелее откликнулся другой.
– Авокадо, ваше сиятельство! Для настоящих мужчин! – обнаглев, кричал третий.
Но Джулио только презрительно выпячивал грудь, продвигаясь в толпе как линкор среди алжирских плоскодонок. Эти деревенские замашки – завтракать на улице – он бросил, не успев приобрести, еще в юности, когда дерзко вырвавшись из расписания миланского дворца, схватил жесточайшее отравление.
Вал голода внутри огромного тела, однако же, неутолимо нарастал, раздраженный запахами и бессонной ночью.
"Робертино увидит – не простит, – думал он, сглатывая слюну. – Интересно, чем завтракают на русском судне?"
Джулио остановился перед каменным прилавком с выпечкой. Покупатели моментально рассосались: рыцарь на рынке – это даже звучит странно.
– Кальцоне, – сказал он, указывая на пиццу, свернутую в соблазнительный конверт.
– Фромаджио? Жбейна? – торговец услужливо заподхватывал лоснящиеся тела пицц с разными сортами сыра.
– Литта! – тихо сказали сзади.
Джулио расправил плечи.
– В другой раз, – сказал он, спокойно отводя руку лоточника, и не спеша обернулся.
Перед ним стоял барон Лорас собственной худой персоной. Адмирал флота, кавалер Большого Креста5, начальник негласной Тайной канцелярии ордена. Правда, одетый в штатское.
– Интересно, – сказал Лорас, окидывая взглядом лоток за спиной Джулио и впиваясь на секунду в лицо торговца.
Джулио молчал.
– Очень интересно-с, – добавил Лорас, цепко осматривая теперь Джулио.
Жесткое лицо Лораса, словно запечатлевшее родные Апеннинские предгорья, внушало трепет даже членам Конвента.
Джулио переступил с ноги на ногу. Публика любопытно взирала с разных сторон. Джулио спиною чуял подавленную усмешку. Только что такой важный, огромный и неприступный, он стоял теперь навытяжку перед мелким Лорасом, известным на острове под кличкой Мангуст.
Лорас даже подсвистывал похоже, словно мангуст за мгновение перед тем, как впиться гадюке в скользкую шею.
– Из караула-с? – быстро спросил барон.
"Что он здесь делает в такой час? – думал Джулио. – Соглядатаям не доверяет? Обходит владения сам?"