– Они выпустят меня, – сказал человек и шагнул внутрь. – Их проблема в том, что у них слишком много заложников. Гораздо больше, чем им надо. – Он окинул взглядом террористов, а затем снова обернулся к вице-президенту: – Ваше лицо в очень плачевном состоянии.
Рубен Иглесиас пожал плечами, как бы говоря, что относится ко всему философски, но Месснер решил, что тот его просто не понял.
– Я говорю по-английски, по-французски, по-немецки и по-итальянски, – сказал он по-английски. – Я швейцарец. По-испански я говорю чуть-чуть. – С помощью большого и указательного пальцев он показал это «чуть-чуть». – Вообще-то здесь не мой регион. Представляете, я приехал сюда в отпуск. Я в восторге от ваших древностей. Я здесь как турист, а они призвали меня на работу. – Иоахим Месснер действительно казался в данной ситуации совершенно неуместным и скорей походил на соседа, который зашел, чтобы занять несколько яиц… но заболтался. – Я бы привез с собой переводчика, если бы знал, что мне придется работать с испанским языком. Там у меня один есть.
Вице-президент кивнул, однако, по правде сказать, половины сказанного не уловил. По-английски он понимал, но только при условии, что слова произносятся четко и раздельно, а в голову ему не смотрит автоматное дуло. Он вспомнил, что переводчики на приеме должны быть. Но даже если их тут и нет, все равно лучше сказать об этом командиру.
– Нужен переводчик, – сказал он.
– Переводчик, – повторил командир Бенхамин и оглядел лежавших, припоминая, что сегодня ночью уже шла речь о переводчиках. – Переводчик?
Гэн, который был весьма услужливым, но отнюдь не героическим по натуре человеком, минуту лежал, не шевелясь и вспоминая упиравшееся в его грудь автоматное дуло. Но молчать было бесполезно: рано или поздно все равно выяснится, что он переводчик.
– Вы не возражаете? – прошептал он господину Осокаве.
– Валяй, – ответил тот и тронул Гэна за плечо.
Гэн Ватанабе пролежал еще мгновение, а затем поднял вверх дрожащую руку.
Командир Альфредо велел ему подняться. Гэн, как и большинство мужчин, лежал разувшись и теперь принялся натягивать на ноги ботинки, но Альфредо был нетерпелив. Гэн прошествовал между гостей в одних носках. Он находил, что перешагивать через людей грубо, и поэтому извинялся на разных языках: «Perdon, perdonake, pardon me».
– Иоахим Месснер, – сказал человек из Красного Креста и пожал Гэну руку. – Вы что предпочитаете: английский, французский?
Гэн жестом дал понять, что это ему безразлично.
– Тогда французский, если вам все равно. Вы в порядке? – Месснер спрашивал по-французски. В его лице причудливым образом сочетались цвета: ярко-голубые глаза, белоснежная кожа, раскрасневшиеся от солнца щеки, ярко-красные губы и кукурузно-желтые волосы.