– Ну, так король я или хрен собачий? – усмехнулся его величество. – Мало того, что обо мне анекдоты рассказывают, так не хватало, чтобы у меня еще и коньяк был плохой.
– Не прибедняйтесь, – возразил Кантор. – Анекдоты о вас рассказывают только потому, что вы сами это позволяете. Если бы вас боялись как следует, не рассказывали бы.
Король поставил бутылку и посмотрел на Кантора, как Стелла на извлеченный из пациента наконечник стрелы. С неодобрительным интересом.
– Ты меня иногда просто удивляешь, – сказал он. – Ваш президент позволяет про себя анекдоты рассказывать?
– Смеетесь? Десять лет без права контактов с внешним миром.
– И как? Расскажешь мне анекдот о нем, если я попрошу?
– Запросто, – засмеялся Кантор. – Я понял, о чем вы. Но я-то другое дело. А законопослушные граждане себе такого не позволяют.
– Можешь мне поверить, позволяют и не такое. Когда никто не слышит. Так что, народу рот не заткнешь, как ни старайся. Все равно будут смеяться. И пусть. Знаешь, я предпочитаю, чтобы меня недооценивали, чем наоборот. Это удобнее, когда противник считает тебя лопухом и не особенно боится. Тогда он расслабляется, и, получив по морде, еще долго не может понять, что случилось. Как вот, к примеру, мои министры, которые ни разу не видели меня в гневе, а когда увидели, все в тот же день слегли. От потрясения.
– Согласен, – невесело усмехнулся Кантор. – Я сам чуть не слег.
Король немедленно смутился и как-то неловко сказал:
– Ну что ты, я тогда вовсе не разгневался. Не понимаю, что тебя так потрясло? Ведь что-то тебя выбило из колеи еще до того, как я… сказал. Могу я полюбопытствовать что именно? Все-таки, дело прошлое…
– Так вам интересно на будущее? – Не смог сдержать сарказм Кантор. – Чтобы точно знать, чем меня можно выбить из колеи?
– Да я и так достаточно о тебе знаю, просто любопытно.
Кантор достал из кармана сигару и занялся ею, чтобы как-то скрыть свои колебания. Потом любопытство победило, и он все-таки спросил:
– Ваше величество, а ваш Жак вас не боится?
– Жак? – приподнял брови король. – Почему?
– Ну, он же у вас всего боится.
– Он боится вполне конкретных вещей… и людей. С чего бы ему бояться меня? Я ему ничего такого не сделал, чтобы меня бояться. Обижается он на меня иногда, это бывает… как, впрочем, и наоборот. Но я никогда не замечал за ним страха. Напротив, он позволяет себе вести себя со мной так вольно, как никто другой. Почему у тебя вдруг возникла такая мысль?
– Да так… видимо, мне показалось.
– Что тебе показалось? Что Жак меня боится? Или… что он должен бы меня бояться? Почему?