«Вот так и со мной, – подумала Джоанна, вспомнив, с какой легкостью он вырвал у нее из рук заряженный арбалет. – Он позволяет мне кусаться и царапаться, но, когда ему это надоест, он справится со мной так же легко, как с этим котенком».
– Боюсь, что мне придется отказать тебе в твоей просьбе, – сказал он.
Джоанна так увлеклась своими невеселыми размышлениями, что не сразу поняла, о чем это он. Она оторвалась от созерцания его большой руки и посмотрела ему в глаза:
– В просьбе… В какой просьбе?
– Ну, ты же попросила меня сочинить еще одну балладу. Так вот, боюсь, что ничего не получится. К сожалению, леди Беатрис не вызывает у меня никаких романтических и любовных эмоций. Придется Фергюсу спеть что-нибудь из своих сочинений. А кстати, на какую тему будет разыгран спектакль? Может, я смогу чем-то помочь, раз уж я отменил аукцион?
– Это будет пьеса по греческому мифу о подземном царстве, – с вызовом ответила Джоанна, готовая дать отпор, если он попытается опять сказать какую-нибудь колкость.
Ну до чего же он все-таки самоуверен!
Маклин поднял бровь:
– Однако, довольно странный выбор для свадебного торжества.
– А по-моему, то, что надо, – заявила Джоанна. – Гадес похитил Персефону, перенес ее в подземное царство мертвых и там надругался над ней. – Она поднесла котенка к лицу и невинным тоном предложила: – Кстати, ты можешь сыграть роль Гадеса.
– Владыки подземного царства? – со смешком переспросил Маклин. – Так вот каким ты меня видишь! А ты, конечно, будешь Персефоной?
Услышав его смех, Джоанна почувствовала холодок, пробежавший по спине, внутри все задрожало, и она поняла, что еще мгновение – и она опрометью бросится вон из комнаты. Борясь с этим желанием, она тем не менее стала осторожно продвигаться к двери, стараясь делать это как можно незаметнее, чтобы он не успел остановить ее.
– Нет, – помотала она головой. – Иден будет богиней, а я буду Паном.
Рори ужасно хотелось обнять ее, прижать к себе и, запустив пальцы в ее густую кудрявую шевелюру, целовать ее до тех пор, пока она не начнет задыхаться и умолять о новых ласках. Однако вместо этого он откинулся назад, удобно расположившись на куче сена и положив руку под голову.
– Ты знаешь, почему-то меня это не удивляет, – насмешливо глядя на нее, сказал он.
Сделав над собой усилие, он оторвал глаза от ее изящной фигурки, понимая, что еще одно неверное движение, и его пугливая невеста даст деру.
– В любом случае, – продолжал он, – я предпочитаю быть зрителем, а не участником этого представления. А роль похитителя Персефоны ты можешь предложить Эндрю. Тогда этот молокосос сколько угодно сможет изображать страсть.