Третье: он знал местность настолько хорошо, чтобы быть осведомленным о приливах и отливах.
Четвертое: он был прекрасным пловцом. Поскольку он пришел морем, то должен был приплыть с лодки, находящейся на якоре на некотором расстоянии от берега, и не слишком близком, дабы не привлекать внимания. Но если он приплыл с лодки, он должен был снова вернуться в лодку после совершения преступления. Однако, как я уже говорил ранее, он был вынужден уйти другим маршрутом...
— Подожди...
— Позволь мне продолжить. Чтобы уйти по шоссе, ему потребовалась одежда, поскольку на нем не было ни плавок, ни купального халата; заведение Стеббинса прямо напротив выхода с Испанского мыса — единственного места, через которое он мог уйти из поместья по суше, — а он не хотел рисковать и выходить на этот залитый светом перекресток нагишом. Поэтому вышел на шоссе в одежде Марко и направился к одному из общественных пляжей. Все пляжи находятся приблизительно в миле от бухты, как мы уже отмечали. Так что же он сделал? Разделся на общественном пляже — совершенно пустынном в половине второго ночи, — связал одежду в узел (он не хотел рисковать, оставляя ее на берегу) и проплыл с узлом в руке обратно к лодке, как минимум, милю. Отсюда, как я сказал сам себе, следует логический вывод: убийца был превосходным пловцом.
— Тут есть просчет, — заметил судья, когда Эллери замолчал, переводя дыхание. — Ты говоришь, что он должен был вернуться в лодку. Не обязательно...
— Еще как обязательно! — возразил Эллери. — Он приплыл голым, верно? Разве он рассчитывал возвращаться сушей — голым? Нет, он собирался поплыть обратно к своей лодке. Если он планировал преступление, то позаботился о средстве передвижения, поджидавшем его. Но продолжим.
Пятое: физически он должен был походить на Марко. Почему? Чтобы одежда Марко оказалась ему впору и чтобы Стеббинс или какой-либо другой встречный, увидев его по дороге на общественный пляж, не заметил ничего несуразного в его наряде, что могло бы привлечь внимание и навлечь на него подозрения, если впоследствии их допросили бы как свидетелей. Высокий мужчина — явно схожий строением тела с Марко.
И шестое: у преступника прежде имелся доступ к дому Годфри. Это было самым важным.
— Ты имеешь в виду записку?
— Ну да. Он воспользовался машинкой Годфри, чтобы напечатать фальшивую записку. Но машинка никогда не покидала дом. Следовательно, тот, кто напечатал записку, должен был посетить дом или принадлежать домашнему кругу Годфри, чтобы иметь возможность воспользоваться машинкой. — Эллери притормозил на красный свет, затем вздохнул. — Итак, к чему я пришел? Роза Годфри, если даже предположить, что мы сомневаемся в правдивости ее истории, что девушка всю ночь провела связанной в коттедже Уоринга, могла ли она после всего быть преступницей? Роза не умеет плавать. Не умеет печатать. И если бы она замаскировалась в одежду Марко — теоретически, — то непременно взяла бы его шляпу, чтобы скрыть длинные волосы. Но шляпу Марко не взяли. Так что Роза сразу отпадает.