Эллери хрипло откликнулся на стук в дверь, и в комнату вплыл Тиллер с подносом, на котором стояли бутылки и стаканы. Тиллер отечески улыбался.
— Хорошо поспали, сэр? — спросил он, ставя поднос на ночной столик.
— Отвратительно. — Эллери скривил гримасу, глянув на содержимое бутылок. — Простой воды, Тиллер. Я просто умираю от жажды.
— Да, сэр, — ответил Тиллер, поднимая вверх аккуратные бровки. Он убрал поднос с выпивкой и поставил вместо него графин с водой. — Не сомневаюсь, что вы еще и проголодались, сэр, — негромко заметил он, когда Эллери опустошил третий стакан. — Я сейчас принесу вам поднос с едой.
— Бог ты мой! Который теперь час?
— Все уже давно поужинали, сэр. Миссис Годфри велела не беспокоить вас и судью Маклина. Почти десять вечера, сэр.
— Как мило со стороны миссис Годфри. Поднос, э?.. Господи, я голоден как волк. А судья еще спит?
— Думаю, что да, сэр. Он не звонил.
— «Ты спишь, Брут, а Рим по-прежнему в цепях», — процитировал Эллери грустно. — Ну что ж, сон — это самое великое благо для здоровья. Оставим пожилого джентльмена предаваться отдыху; он его заслужил. А теперь несите сюда поднос, Тиллер, мой друг, а я пока совершу омовение моего тела. Знаете, мы должны платить дань уважения Господу, обществу и самим себе.
— Вы совершенно правы, сэр, — кивнул Тиллер, моргая. — И простите мне мое замечание, сэр, но в этом доме впервые цитируют Вольтера и Бэкона, причем одновременно. — И он невозмутимо удалился, оставив удивленного Эллери.
Неподражаемый Тиллер! Эллери усмехнулся, выпрыгнул из кровати и направился в ванную.
Когда он вернулся, свежевымытый и выбритый, то нашел Тиллера сервирующим столик, накрытый кремовой салфеткой. При виде огромного блестящего подноса с накрытыми серебряными тарелками, от которых исходил восхитительный аромат дымящейся еды, Эллери поспешил облачиться в халат (пока он был в ванной, поразительный Тиллер успел распаковать его сумку и прибрать вещи) и уселся за столик, дабы утолить голод. Тиллер ловко управлял его трапезой, скромно оставаясь в тени и как бы демонстрируя, что прислуживание за столом есть еще одно из его бесчисленных достоинств.
— У... не то чтобы я был недоволен вашим безупречным обслуживанием, Тиллер, — проговорил, наконец, Эллери, ставя на стол чашку, — но разве это не входит в исконные функции дворецкого?
— Вы правы, сэр, — негромко ответил Тиллер, занятый посудой, — но дворецкий отказался.
— Отказался? Что случилось?
— Думаю, он испугался. Он старой закалки, сэр, а убийства и все такое прочее выбивают его из колеи. К тому же он оскорблен, сэр, как он выразился, «шокирующим поведением» подчиненных инспектора Молея.