Арман скоро понял, почему глава Серого Ордена так неожиданно отпустил Катрину. Она находилась в состоянии, близком к невменяемости, и единственное, что Руин слышал от нее: «Верни мне моего ребенка! Где мой ребенок?» Даже вполне уравновешенный мужчина запаниковал бы при виде таких глаз любимой женщины, Руин же почувствовал, что его захлестывает черное бешенство в адрес тех, кто довел ее до такого состояния. Глаза его потемнели, и он с трудом сумел взять себя в руки.
– Родная, я постараюсь найти его, – начал он. – Уверен, с малышом все будет в порядке…
Но быстро понял, что все увещевания напрасны. Катрина ничего не желала слушать. Слова горячо любимого супруга оставляли ее равнодушной, и сам горячо любимый супруг вдруг потерял в ее глазах все свое значение. Вдруг оказалось, что младший сын, который пока еще помещался на ладонях батюшки, куда важнее, поэтому она и слушать ничего не желала. Ей нужен был Рэйнар, причем немедленно и здесь же.
– Они согласны отдать его только в обмен на меня, – спокойно объяснил он жене.
Он ожидал какой угодно реакции, но только не той, что последовала. Катрина подняла на него красные от бессонницы глаза и горько бросила – то ли спросила, то ли просто констатировала:
– А ты очень хочешь жить, да? Для тебя своя жизнь дороже, чем жизнь сына?
Руин скрипнул зубами.
– Все-таки не хотелось бы умирать.
– И это говорит человек, который уже однажды вернулся из-за грани? Ты доказал, что способен возродиться.
– Я объяснял тебе, что тогда мне просто повезло. Случилось чудо, понимаешь? И не одно, хочу напомнить. К тому же тогда серые не знали, на что я способен. На этот раз они убьют меня наверняка.
Но Катрина ничего не желала слушать.
– Если ты не согласишься, Рэйнар умрет наверняка. У него не будет даже самого маленького шанса!
– Если я сдамся, ни тебя, ни моих детей не оставят в покое! – Арману тоже изменило его терпение, и он почти закричал. – Даже если малыша действительно вернут, никто и ничто не помешает им потом снова захватить его и убить. Это в лучшем случае. А в худшем – захватят и используют для своих целей.
– Жизнь ты называешь худшим случаем?
– То, что с ним сделают, может оказаться хуже смерти.
– Откуда тебе знать?!
– Я сужу по тем историям, которые мне рассказывал брат. Катрина, возьми себя в руки…
– Как я должна брать себя в руки? – она уже билась в истерике. – Мой сын в руках людей, которые вот-вот лишат его жизни.
– Сейчас идет речь не только о жизни нашего младшего сына, но и о благополучии старшего. Если меня не станет, его тоже могут убить. И тебя. И мою сестру. И брата.