– Прочь, проклятая зутта! – рявкнула Макри, употребив еще одно из своих любимых окских ругательств. – В сторону, или я разрублю тебя пополам!
Дандильон испуганно отступила, посмотрела на меня, потом на Макри, потом снова на меня и неожиданно разревелась.
– Я всего лишь хочу помочь! – пискнула она и кинулась в заднюю комнату, оставив нас с Макри лицом к лицу.
Мы стояли, занеся оружие для удара, что со стороны должно было выглядеть довольно глупо.
– У вас не было никакой нужды заставлять девочку плакать! – прогремел самый громкий в Турае голос. Это был Веригакс. Командир наемников торчал у стойки, не–одобрительно наблюдая за происходящим.
– Бедная малютка, – произнес сапожник Паракс, – постоянно старается, чтобы всем было хорошо.
– Терпеть не могу, когда запугивают молоденьких девушек, – рычал Веригакс. – Это не лезет ни в какие ворота.
– Брось. Мы ее вовсе не запугивали, – запротестовал я. – Всем известно, что Дандильон – полная идиотка.
Какой-то наемник со шрамом от уха до подбородка выразил свое несогласие со столь категоричным утверждением.
– А я всегда считал эту девчушку самым полезным существом в забегаловке. Не вижу причин, в силу которых ей следует угрожать мечом или боевой секирой.
По таверне прокатился гул одобрения.
– На самом деле я вовсе не собиралась нападать на нее, – заявила Макри.
– Ты оскорбила ее на оркском языке, – сказал наемник со шрамом, подозрительно глядя на мою подругу.
– Мы когда-нибудь получим нашу выпивку? – поинтересовался другой здоровенный наемник и стукнул кулачищем по стойке бара. Осознав, что общественность против нас, и вспомнив последнюю просьбу Гурда присматривать за таверной, я вздохнул и вложил меч в ножны. Если эти люди немедленно не получат выпивку, они непременно взбунтуются. Я взял пустую кружку и поставил ее под кран. Я не верил своим глазам. Фракс, бывший главный следователь в Императорском дворце, пал столь низко, что подает пиво.
– Я тебе этого не прощу. Ты у меня получишь по полной, – прошипел я Макри.
Она сунула секиру под стойку, взяла кружку и пробормотала:
– Это все ты начал.
Я проснулся еще до рассвета и обнаружил, что полулежу на полу, привалившись спиной к стойке бара. Спина нещадно ныла.
– Это была одна из худших ночей в моей жизни.
– А разве я тебе не говорила, что подавать пиво – работа трудная.
Макри отхлебнула из стакана и поморщилась. Даже самые лучшие сорта кли обжигают, как огонь, а кли в запасах Гурда никогда не отличалось качеством.
– И зачем я только пью эту гадость?
– Она возвращает нас к жизни, – ответил я и налил немного для себя. Я всегда любил темно-золотой цвет напитка, способного согреть человека еще до того, как попадет в глотку. – Как это могло случиться? – задумчиво произнес я.