Вервольф огляделся по сторонам, и вяло дернул левой рукой, которая была прикована к батарее наручниками.
– Куда явиться?.. пробормотал он, тупо уставившись на Лагача. Процесс обратной трансформации в человека еще не завершился, но говорил он уже вполне членораздельно.
– Куда ты дел соседскую болонку? – продолжал допытываться Лагач.
– Б-болонку?..
– Да, болонку, – терпеливо подтвердил Лагач. – Маленькую собаку. Твоя соседка вчера видела, как ты залез к ней во двор и утащил животное.
– Не помню, не знаю, – забормотал вервольф. – Ничего не помню… У меня провалы в памяти, когда превращаюсь… Это в справке написано…
– А пора бы уже помнить, – сказал Лагач. – Ты вервольф с шестилетним стажем. Значит, провалов в памяти при превращении уже быть не должно. Или, может, ты нам здесь дурочку валяешь?
– Не помню, не знаю. Не помню… – забормотал вервольф и, обхватив голову когтистыми руками, закачался на стуле.
– Ну-ка прекрати истерику, – пристрожил Лагач. – А то щас в камеру с блохами посажу.
При слове «блохи» вервольф так дернулся от Лагача, что хрустнула батарея, к которой он был прикован. Он сгорбился, глядя на Лагача с неприкрытым испугом, и рефлекторно почесал левой ногой за волосатым остроконечным ухом.
– Не надо блох, – попросил Вервольф.
– Ara, сразу в голове прояснилось! – обрадовался Лагач. – А теперь признавайся, куда дел болонку?
Вервольф вздохнул.
– Я правда не помню, начальник… – Он приложил руку к заросшей шерстью груди и проникновенно посмотрел Лагачу в глаза. – Очнулся только на пустыре, даже не сразу сообразил, что это было. Чувствую только, перед тем как память потерял, голодный был. А очнулся – сыт.
– Съел, значит? – уточнил Лагач.
– Не хотел я. Правда, только на пустыре очухался…
– Что ж ты, паразит, получается, родственника своего сожрал?
– Я ж тебе говорю, начальник, в беспамятстве я был… И потом, какая мне собака родственник? Ты же свинину жрешь – и ничего, не давишься? А она к тебе генетически…
– Слышь, – Лагач хлопнул по столу ладонью, – ты мне тут не умничай!
Роман повернулся к Беку.
– А что ему теперь будет? – тихонько спросил он.
– Это зависит от того, был он в беспамятстве, когда собачину скушал, или нет. – Бек протяжно зевнул. – Все теперь от экспертизы зависеть будет. Чего определит, то и впаяют.
– А…
Дверь с шумом отворилась, и в проеме возник взъерошенный, запыхавшийся Рагоза. Он пытался что-то сказать, но дыхания не хватало, поэтому он только пучил глаза и вздыхал.
– Опаздываешь, – с укоризной сказал Бек.
– Они!.. Уф… Они здесь! – наконец Рагоза смог разгрузить сослуживцам переполнявшую его информацию.