Афанасий.Ты что же хочешь сказать, что когда про подлость мало кто знает, она уже и не подлость?
Аграфена.Ох, Афанасий Петрович! Ну что ты взъелся? Люди же понимают, что всем царицами не быть. Девкам только забава, на царя посмотрят, себя покажут. Весь век потом вспоминать будут. И приезжие тоже в убытке не будут. В Москве побывают, еще и женихов здесь найдут, чай, красавицы все. А ты просто злюка.
Афанасий.Ах так! — Тебе сколько лет, Аграфена Никитишна?
Аграфена.Ох, благодетель мой! Так много, что и не припомню, со счету сбилась.
Афанасий.Ну а тридцать лет назад сколько тебе было?
Аграфена.Ну этого уж и подавно не помню. Может, чуток поменьше?
Афанасий.А что было тридцать лет назад, тоже не помнишь?
Аграфена(с любопытством).А что было?
Афанасий.А то было, что царь Михаил Федорович женился. — Ты сейчас, Аграфена Никитишна, старая, да толстая. В дверь не пролазишь.
Аграфена.Бочком, батюшка, бочком.
Афанасий.А тридцать лет назад была красавица хоть куда. И если бы я к тому времени на тебе не женился, повели бы тебя на смотрины и, глядишь, оказалась бы ты на месте Марьи Хлоповой.
Аграфена(крестится на икону).Спаси Господи!
Афанасий.Так что зря ты меня злюкой называешь. Я тебя, может быть, от верной погибели спас.
Аграфена(со вздохом).Марья Хлопова оказалась больной. Бывает же такое?
Афанасий.Не смей повторять эту подлую ложь. Кто заведомую ложь повторяет, тот сатане поддакивает. — Девка была кровь с молоком… Ее в теремах чем-то опоили. И никто в ее болезнь не верил. И сам царь не верил. — И Долгорукова больной оказалась, если помнишь. Одна только
Евдокия Стрешнева здоровой оказалась — и ровно столько, сколько надо было. Пока царь был жив. А как его не стало, немедля за ним отправилась. — Ну ладно, все равно я твой благодетель. Принеси мне за это кваску.
Аграфена.А обедать тебе не пора ли?
Афанасий(с удовольствием потягиваясь).Обедать будем, когда подойдет мой дорогой гость.
Аграфена выходит в сени, сталкивается с Василием Матвеевичем
Аграфена.Как хорошо ты подоспел, Василий
Матвеевич! А то мой хозяин пост на себя наложил до твоего возвращения.
Василий.И давно постится?
Аграфена.Да уже часа два.
В горнице.
Стол еще не накрыт, но Афанасий и Василий уже располагаются на своих местах.
Василий.Аграфена Никитишна, прикрой-ка
занавески. А то добрые люди увидят, что господа с мужиком за одним столом едят, — в смущение придут. Нехорошо людей смущать.
Аграфена.А как же ты хвалился, Матвеич, что
можешь так пройти, что тебя никто не увидит? А теперь что же?
Василий.Это когда мимо чужих идешь. Мимо злых идешь. А подле тебя, Аграфена Никитишна, такого не получится. Столько в тебе доброты и ласки.