Холодная скованность разлилась по моему телу. Будто вместо крови в жилы накачали бетон.
— Слушайте внимательно, Юрий Дмитриевич. Убийца — человек не сильного характера, несправедливо обиженный Гудимовым, считающий, что этим поступком он восстанавливает справедливость не только по отношению к себе, но и к другим. Так вот, этим человеком может быть только…
Я невольно зажмурился.
— …Евгения Михайловна Левина.
Так бывает, когда глубоко нырнешь и рвешься к поверхности, а воздуха не хватает. Уже смертельный ужас подбирается к сердцу, уже губы помимо воли готовы распахнуться, чтобы выдавить предсмертный вопль, и в этот момент по глазам бьет спасительный свет и все твое существо ощущает жизнь. Вот так и со мной: была названа совсем другая фамилия. И если в первое мгновение я был весь во власти животной радости, то во второе, перегнувшись через стол, орал дурным голосом на майора Козлова:
— Да вы что!.. Да как вам такое в голову!.. Это самоуправство! Я буду жаловаться!
Он смотрел на меня, как всегда, спокойно, и было в его взгляде что-то такое понимающее, доброжелательное, что я сразу обмяк и, шлепнувшись обратно на стул, только развел руками.
— Н-да! — протянул майор. — Вот, значит, вы как, Юрий Дмитриевич. Самоуправство! Видно, что-то другое ожидали услышать. Невыгодно вам так сейчас себя вести, и вы это знаете. А все же за друзей… Похвально! Но почему, позвольте вас спросить, Левина не может быть убийцей?
— Перестаньте, Семен Николаевич, — взмолился я. — Вы прекрасно знаете, что это не так.
Впервые я увидел на его лице жесткие складки от носа к губам.
— Знаю? Я ничего не знаю. Я обязан найти преступника и найду его. А на Левиной круг смыкается. Были у нее причины ненавидеть Гудимова? Несомненно. Была ли убийцей женщина? Очень вероятно: платок… Кстати, у Левиной, как установлено, такие же. Не замечали? Ну, конечно, вам же не надо было, а мы в первую очередь всех женщин объединения проверили, и у троих — такие платки. Могла Левина носить яд в сумочке до удобного момента? Отнюдь не исключено. В приемной Гудимова постоянно кипел чайник, за день он выпивал по десять-двенадцать стаканов: у него постоянно пересыхало в горле. Чего проще подловить момент, когда секретарша выйдет… Но это опасно: будут искать среди сотрудников. И вдруг такое везение — начальник один в вашей квартире. Шерше ля фам, сказали вы когда-то. Вот она и найдена!
Он не давал слова вставить, говорил и говорил, резко взмахивая рукой, будто вбивал гвозди в мой раскрывшийся для возражения рот. Так на ринге беспощадные удары раз за разом припечатывают к настилу слабейшего, только он соберет силы, чтобы подняться.