Нет, не так все это однозначно, как представляет Вероника Петровна.
Голос майора прервал мои размышления.
— Так как, по-вашему, Юрий Дмитриевич, могла она убить?
Я сделал усилие, чтобы вернуться в обычное настороженное состояние.
— Думаю, что нет. К тому же у нее алиби.
— Ах, алиби! Поменьше верьте всяким алиби, Юрий Дмитриевич. Многие из них при внимательном исследовании — увы! лопаются, как гнилой орех, кажущийся снаружи совершенно здоровым. Так что старайтесь понять суть человека. Способен он по своей натуре на убийство или нет? В данном случае все внешние признаки не в пользу Огородниковой. Единственный ребенок ответственного работника, донельзя избалованная, с детства не знающая предела желаниям. Помните, как это она: «Теперь мы не члены семьи…» Трудненько ей будет привыкать… И вот такую женщину оскорбили страшно, жестоко. Может она убить? Нет, категорически нет. Вероника Петровна сильный человек, в отца. Не каждая женщина решится выяснять отношения с любовником на его службе. Гудимов ведь потому и спрятался в вашей квартире, что знал: она может и домой к нему прийти и устроить скандал при жене.
— Что-то я не понимаю: сильная личность как раз и может…
— В том-то и дело, что не может. Не та ситуация. Это убийство, неожиданное, импульсивное, было совершено личностью слабой, безвольной или, лучше сказать, застенчивой. Удивлены?
Я осторожно пожал плечами.
— Нет, отчего же. Очевидно, у вас есть основания для этой теории.
Получилось совсем как у майора недавно. Не только строй фразы, но даже интонации. Что за дурацкая привычка копировать собеседника!
— Не теория это, дорогой Юрий Дмитриевич, а чистейшая практика. Ход событий не допускает иного толкования. В данном случае убийство — способ устранения источника зла. Отсюда и будем исходить. Есть два пути бороться со злом, — задумчиво продолжал он. — Первый, тяжелый, изнурительный вскрывать зло, предавать его гласности. Осаждать партийные и общественные организации, писать в газеты, копить изобличающие факты, выдерживать клевету и месть, прослыть склочником, завистником или идиотом-идеалистом, прошибающим головой стену, и все же через год, два, три… через десять лет, если не посадят в психушку, где подонки-врачи сделают из вас законченного идиота… Через десять лет переломить всех, кто обязан заниматься этим делом, доказать свою правоту так громко, что уже нельзя не отреагировать, и все же покарать мерзавца. И опустошить этой борьбой свою душу, вычеркнуть эти годы из жизни. Это путь сильных людей. И второй путь для слабых. Взорваться неожиданно для самого себя, поскольку на долгую борьбу сил не хватает, и совершить поступок, который еще минуту назад казался немыслимым. Впрочем, об этом мы еще поговорим. Так вот, я с самого начала знал, что не Огородникова убийца. Сами понимаете, не так просто вызываешь человека, готовишься к встрече. Всегда надо быть более готовым, чем он. Я и про алиби знал, железное алиби, ничего не скажешь. Я ведь ее по обязанности пригласил, так полагается. А она взяла да и указала убийцу. Вот ведь как бывает. И сама не подозревает об этом. Так что можно считать следствие законченным.