Выдержанный, дисциплинированный, аккуратный, добросовестный, настойчивый, энергичный – все эти эпитеты взяты из личного дела молодого офицера КГБ. Даже своей будущей жене он не сразу сказал, где работает и куда собирается поехать. По странному стечению обстоятельств его будущая жена родом из Калининграда, из того самого бывшего немецкого Кенигсберга, который отошел после войны к Советскому Союзу и в котором, несмотря на почти полное переселение немцев, все же сохранялся некий немецкий дух.
Молодого офицера направили на работу в Германию. Наконец сбылась его мечта. Но его отправили не нелегалом, как виделось ему в молодости, а на рутинную работу в Дрезден, в Германскую Демократическую Республику. В ней были размещены советские войска, повсюду сидели советские советники. Никто и не думал скрывать, что Путин работает на советскую разведку. Он не стал нелегалом, ему поручили обычную работу под прикрытием в стране, где почти легально работали все спецслужбы Советского Союза. Некоторые коллеги будущего президента потом посчитали, что это была не слишком обременительная и даже несколько унизительная работа для офицера четвертого отдела ПГУ КГБ СССР.
Конечно, он не был Джеймсом Бондом, но в условиях Дрездена подобный героизм не мог быть принят и понят его начальством. Однако он сумел дослужиться за эти годы до подполковника, отмеченного наградами СССР и ГДР. Работавшие с ним разведчики отзывались о нем как об исключительно надежном и добросовестном офицере.
Когда в восемьдесят девятом году началась революция в ГДР и административные здания начали захватывать митингующие, в Дрездене произошел чрезвычайный случай. Толпа митингующих двинулась к зданию общества советско-немецкой дружбы, за которое отвечал будущий президент. Рядом с ним в тот момент было только два автоматчика.
Конечно, он точно знал, что за его спиной вся мощь Советской Армии. Конечно, он понимал, что митингующая толпа немцев – это не обычный «бессмысленный бунт», а всего лишь вышедшие на улицы законопослушные граждане, недовольные политическим строем и запретами в собственной стране. Но в тот момент могла произойти любая провокация. Достаточно было одного выстрела, одного крика. Он вышел к толпе и на хорошем немецком языке начал уговаривать людей разойтись. Ему всегда было трудно выступать перед толпой, перед аудиторией. Такие люди идеальные исполнители, надежные воины, но не ораторы, способные зажечь своим темпераментом тысячные толпы людей. Однако в тот день ему удалось остановить толпу. Он убеждал их не штурмовать здание, объяснял, что все должно пройти спокойно. Ему поверили и начали расходиться. Никто, кроме его жены, не мог даже представить себе, какого физического и душевного напряжения ему стоила эта речь.