– Так я написал в отчете, – доктор вылил содержимое бутылки в стакан и одним глотком осушил. – Все пули попали в цель – это самое странное. Для полицейских такая перестрелка сродни эмоциональному потрясению. Они волнуются, боятся. Но здесь… – Благодаря алкоголю доктор нашел силы еще раз взглянуть на фотографии. – Столько выстрелов. И все в цель.
Чарльз поднял к свету рентгеновский снимок и застыл от восхищения и ужаса. Среди раздробленных пулями костей лица было одно отверстие, которое привлекло его внимание. След от пули располагался идеально по центру, прямо между глаз.
Симметрия, имя которой – Мэллори.
Точно так же она могла бы просто подписать свою работу. Остальные отверстия, появившиеся намного позднее на лобной доле, по бокам лишь добавляли мелкие детали к уже понятной истории. Чарльз представил, как детективы стреляют в падающую замертво жертву, чтобы холодная и расчетливая казнь Мэллори не казалась такой очевидной.
– Думаю, что будет лучше для всех, – сказал Чарльз, – если никто не узнает, какой выстрел был смертельным.
Тут же на лице доктора появилось выражение облегчения, которое и выдало его. Видимо, он полагал, что некоторые упущения, сделанные им в отчете, – были не так очевидны. Теперь Эдвард Слоуп мог быть уверен, что его тайну никто не узнает. И Чарльз, его друг, который сейчас сидел напротив, только что доказал ему это. Лицо Чарльза осталось абсолютно непроницаемым: он научился лгать.
Выйдя из душа обновленным человеком, Рикер надел лучшую одежду из того, что было – наименее заляпанную. В гостиной он нашел миссис Ортегу, которая критично осматривала проделанную им с Джо работу.
– Только убери поскорей эту чертову штуковину, – Рикер легонько стукнул по тележке с чистящими средствами. – Только портит всю обстановку.
Миссис Ортега пропустила мимо ушей это замечание. Она тщательно осмотрела ковер, затем провела пальцем по столу и стульям, проверила, осталась ли на поверхности пыль.
– Так, значит, вы занимались этим весь день.
– Ага. Неплохо, правда?
– Оба вы дилетанты. Ну ничего, я с этим разберусь, посторонись-ка, – и отважная хрупкая горничная зашагала к окну, которое Рикер сам пытался помыть. На стекле остались грязные разводы.
– Тебя я тоже люблю, – произнес Рикер еле слышно, почти шепотом, чтобы не провоцировать ее на ответный выпад. – А где Джо?
– Ушла. Сказала, что ей нужно покормить какого-то кота, – последнее слово миссис Ортега произнесла с особенным презрением. Хороший кот – мертвый кот. Согласно ее философии любое животное являлось всего лишь ненужным пылесборником.