С несчастным видом Рикер вошел в ресторан Гринвич-виллидж. Сюда его привело настойчивое приглашение звезды нью-йоркского полицейского департамента, всеми уважаемого капитана в отставке. До сих пор старик пытался контролировать жизнь своих детей, держал их в ежовых рукавицах и отмечал каждый их проступок. Брат Рикера, Нэд, всегда был примерным сыном, он редко заслуживал такого пристального внимания со стороны отца, а вот Рикер в его глазах обладал сомнительной репутацией.
Старик до сих пор не простил Рикеру его мальчишеский побег в Мексику. Последний отсутствовал целое лето, наслаждался свободой от бесконечных претензий отца, а потом наконец вернулся домой, в Бруклин, грязный, в изорванной одежде, с длинными волосами и первой мальчишеской бородкой – довольно дерзко с его стороны, зная вспыльчивый нрав отца. Однако тот встретил его в дверях гробовым молчанием и ни слова не проронил за весь день. Много лет спустя Рикер нечаянно обнаружил незапертый ящик в столе отца, что его чрезвычайно удивило, ведь тот хранил там самые дорогие его сердцу вещи – полицейский значок и оружие. Но на этот раз там оказался еще один предмет – открытка, которую Рикер послал домой из Мексики, единственное доказательство того, что отец скучал по нему и, возможно, даже любил его.
Отставной капитан сидел за угловым столиком, над которым суетливо порхал бармен, собственноручно разливая виски. Видимо, он не рискнул доверить такого важного гостя официантке. В свои семьдесят с лишним отец сохранил офицерскую выправку, волосы на голове остались такими же густыми, но побелели. В черном костюме и галстуке он выглядел почти сурово, как и в шелковой одежде, которую носил, будучи полицейским детективом. Подойдя ближе, Рикер заметил, как шевелятся его губы, очевидно, он репетировал очередную нравоучительную лекцию. Как правило, лекция состояла из пары-тройки слов. Отец сопровождал их разочарованным взглядом, передающим главную мысль.
Рикер знал, что отец не простит ему то, что его подстрелили, как жалкого котенка, и то, что он не стал оспаривать свой принудительный уход на пенсию. Для этой встречи могла быть и еще одна причина, если бы он узнал, что кое-кто из его сыновей совершил сегодня преступление. Это было вполне вероятно, зная его информационные каналы. Судорожно соображая, как выпутать Мэллори из истории с обыском, Рикер свернул за стойку и только теперь увидел, что отец не один. Напротив сидел человек, также в костюме: одна штанина была разорвана.
Неужели Гам? Ну конечно!
У Рикера дома тоже где-то валялись джинсы с такими вот отметинами от когтей. Однако перевязанная рука человека гораздо красноречивей говорила о его недавнем визите в гостиницу «Челси».