Понятное дело, я ничего не сказал ей из того, что было у меня в голове. Только прибавил:
— Еще немножко, немножко денег, а потом обратно.
Думаю, что в этот момент она была страшно огорчена, но такие, как Марике, всегда готовы к ударам. Она предупредила:
— Не забывай, что я тебе сказала: начать не трудно, трудно понять, когда пора уйти. Есть такие заведения, где продают твое унижение.
Как раз такие заведения я и искал.
На следующий день я проводил ее на вокзал и, целуя в последний раз, попросил заботиться о Кандиде.
К полудню отправился на встречу с Виржини, она должна была меня проинструктировать перед выступлением.
Мы уселись за столик в кафе, и она принялась объяснять:
— Сегодня вечером у нас номер с клиенткой, знаешь его?
— Нет.
— Его исполняют только там, где не слишком стремятся оставаться в рамках закона.
По-французски она говорила со страшным бельгийским акцентом.
— В таких заведениях клиенты могут смотреть, но если захотят — речь только о женщинах, — если хотят, могут участвовать в розыгрыше.
— Лотереи?
— В этом роде. Желающие берут у входа номерок и, если их вытянут, идут на сцену.
— И делают стриптиз?
— У нас тут любительским стриптизом занимается приходская самодеятельность. Когда я говорю: идут на сцену, то имею в виду, что они занимаются с нами сексом, вернее, это тебе нужно отыметь клиентку.
— Теперь понятно.
— Номер строится так: мы с тобой выходим на сцену, как в обыкновенном парном выступлении, к примеру, как вы делали с Марике. Но со мной ты только начинаешь. Тем временем достают номера. Зрительница встает и идет на сцену. Мы ждем, вместе ее раздеваем, потом я надеваю тебе презерватив, и пока ты ее имеешь, я ее ласкаю.
— Секс втроем, одним словом.
— Ага.
Мечта всей жизни. Только я всегда представлял себе это по-другому, не думал, что это будет с двумя незнакомками на глазах у полного зала всяких извращенцев.
— А что это за посетительницы, которые хотят выступать?
— Да самые разные. Ты даже не представляешь, сколько народу любит такие штуки. И почти все приводят мужа или друга. Мужики стоят в зале и получают удовольствие, глядя оттуда на своих женщин. Не спрашивай меня почему, я не знаю.
— А какого они возраста?
— Я же тебе говорю, самые разные, но в основном — от тридцати пяти до шестидесяти пяти. Как-то раз мне попалась даже девчонка, лет, наверное, двадцати, с ней пришел друг — наверное, ровесник отца. Во всяком случае, не строй иллюзий: модели ищут себе футболистов, к нам они не ходят.
Виржини называла вещи своими именами, без романтизма. А мне того и хотелось.