Как видите, господин судья, я прекрасно приспособился к стандартам молодого преуспевающего бизнесмена. В каком-то смысле Лаянка сделал доброе дело, отчасти избавив меня от той глупости, которую я нажил вместе с деньгами. Но благодарности к нему я не испытываю, я предпочел бы шоковой терапии медленное выздоровление. Музыкальный автомат, мебель и все эти штучки в стиле ретро я спустил за неделю, но вырученных денег едва хватило, чтобы немного успокоить банки, заплатив часть процентов по задолженности. А потом вдруг я очутился в этой комнатушке, со студентом-первокурсником, еще и в угрях. Марио, мой компаньон, оказался умнее, смирил гордыню, вернулся к родителям, они у него живут в деревушке где-то в Канавезе, и, по-моему, сейчас работает продавцом у «Вобис» или в «Компьютер Дискаунт», точно не знаю. Но я-то, я не мог вернуться с поджатым хвостом. Как те нигерийки или словенки, которые приезжают к нам в надежде устроиться официантками. Ведь можно вернуться домой и сказать: «Не получилось, думала разбогатеть, а живу хуже, чем раньше». Можно, но они не возвращаются, не хотят являться с пустыми руками, не хотят замечать довольные и вместе ехидные улыбочки родственников, слышать вечное «говорили тебе». И потому остаются. Становятся проститутками, трахаются в машинах, позволяют избивать себя котам, но остаются, твердя, что когда-нибудь все изменится, что денежки прикладываются к деньгам, что старая жестянка из-под кофе потихоньку заполняется кредитками. А потом одну из них находят в канаве убитой, но остальные думают, что с ними этого не случится, уж они-то сумеют держать ухо востро.
И я тоже говорил себе, что мне еще улыбнется удача и я опять выйду в люди. А пока делал дешевые веб-страницы, ко мне обращались уже не столпы капитализма, а все те, кто оставался за пределами Интернета и хотел туда попасть за весьма умеренную плату: культурная ассоциация, проводившая кинофорум на венгерском; магазин скобяных товаров в городке Узмате, восемь тысяч жителей; брачное агентство; даже ресторанчик «Красотка Корато», который расплачивался натурой в виде ужинов из баклажанов и мидий в собственном соку. Работал я на ноутбуке; разумеется, не на самом последнем — на «Пентиум II», его и еще кое-какие крохи мне удалось сохранить. Вот за ним-то я и зашел домой после того, как убил Лаянку, — забрать ноутбук, два-три свитера, кое-что из белья и джинсы. Набил все это в сумки от старого мотоцикла, две потрепанные сумки из черного дерматина, потом вызвал такси и вышел, чтобы дождаться его на улице.